«Голый» факт «вынырнет» однажды из вороха «ценнейшей макулатуры» для «чудака» и, затаясь в глубинах его подсознания до удобного случая, замкнет на себе череду ушедших навсегда событий и людей в нестыковках и предположениях в очередной ребус без особой надежды на его разрешения…
Демянский котел со «щелью для вздоха»… что знал я об этом? Да ни…че…го! Но вот промелькнуло название - «Демянский котел», сначала у Бабенко, затем у Уржунцева в их рукописях… и некий объединяющий факт вынужденной посадки нашего бомбардировщика на озеро… Дело происходило зимой… но когда? В феврале-марте 1942-го или зимой 1942-1943 годов? Склонен я думать, что в период последний. Имена тех летунов у обоих время стерло из памяти… Наверное потому, что экипаж этот был из «пришлых» и по окончанию событий на Демянском плацдарме выпал из поля зрения обоих, оставив в памяти только факт… Но один приводит его как пример «верного решения», а второй узрел в нем некоторый налет комичности при удачном исходе… Но вот вопрос! Идет ли речь об одном и том же, или это лишь ошибочное предположение объединения различных событий в одно, и основано оно лишь на факте вынужденной посадки самолета на озеро?
Демянский котел, в котором в январе-феврале 1942 года между озерамиИльмень и Селигер силами Северо-Западного фронтаКА был окружен 2-ой армейский корпус 16-ой немецкой армии группы «Север», в настоящее время историками расценивается неоднозначно. Во-первых, уже в апреле котел был деблокирован и Демянск так и остался до 1 марта 1943 года в руках гитлеровцев. У Красной армии так и не хватило сил уничтожить противника в котле… А во-вторых, это позволило сковать силы противника на продолжительное время на этом Демянском выступе, что немаловажным оказалось для защиты Ленинграда.
133-я БАД, которая после 5 марта 42-го была переименована в 36-ю ад ДД, принимала непосредственно участие в этих событиях. Этому посвящено несколько страниц из официальной истории 36-ой ад ДД, которые я здесь привожу:
«В ходе зимнего наступления 1941-1942 гг. дивизия сражается в пределах Северо-Западного фронта, который наносит ряд сокрушительных ударов по 16-й немецкой армии, разгромив три и окружив семь дивизий под Демянском…
В период кровопролитных боев при обороне Москвы, в ходе зимнего наступления наших войск и уничтожения Демянской группировки противника, в период с 26 февраля по 1 апреля 1942 года дивизия совершила 996 боевых самолетовылетов.
На головы врага сброшено 15597 авиабомб общим весом 1261115 кг. Боевыми донесениями экипажей отмечено 983 прямых попадания по целям: уничтожено самолетов в воздушных боях — 21, на земле — 51, складов ГСМ и боеприпасов — 12, 186 вагонов с техникой и живой силой, 12 паровозов, 164 автомашины, 66 танков и бронемашин, много другой техники и оружия.
Во второй половине апреля ударами извне и со стороны окруженных гитлеровцев им удалось пробить узкий Рамушевский коридор в наших боевых порядках и соединиться с блокированными войсками. В таком положении фронт здесь стабилизировался на длительное время.
Перед выполнением боевой задачи по закупорке Рамушевского коридора, 25 марта 1942 года дивизия пополнилась 455-ым авиаполком авиации дальнего действия, который с 8 по 14 апреля прошел переукомплектование, ночную подготовку, пополнился восемью Ил-4 из Комсомольска-на Амуре. И с 17 апреля начал свои боевые действия в составе дивизии по Демянской группировке противника.
Помешать врагу в подброске резервов к Демянской группировке и уничтожить окруженные войска — такова задача войск и нашей дивизии.
Для этой цели дивизия выделяет оперативную группу из 17 экипажей, которая выполнила задачу с оперативного аэродрома Выползово с 28 апреля по 21 мая 1942 года.
Основным объектом бомбардирования явились узлы сопротивления противника в пунктах Малвотица, Нелючье, Личково, Залучье, Запрудино и других; скопление войск и переправы через реку Ловать в районах Рамушево, Михалково, Кобылкино, Головкино, Леониха; аэродромы Гривочка, Глебовщина, Сольцы, Рельбицы, Кресты; железнодорожные узлы Дно, Сольцы, Псков.
Бомбовые удары наносились непрерывно с наступлением темноты и до рассвета.
Экипажи производили по 4-5 боевых вылетов в ночь. Уничтожая живую силу и технику противника, оперативная группа способствовала продвижению войск Северо-Западного фронта, которые овладели рядом сильно укрепленных узлов сопротивления Личково, Глухово, Демидово, Малое Замостье и других.
В ночь с 30 апреля на 1 мая, в результате налета на аэродром противника Сальцы было уничтожено 23 самолета противника, на аэродром Рельбицы — 3.
Через реку Ловать, восточнее Рамушево, несколько раз разрушались вражеские переправы противника, подавлен огонь десяти батарей, уничтожены другие цели. Этим группа способствовала 11-й армии Северо-Западного фронта в овладении населенными пунктами Присморожье, Александровка, Михайкино, Васильевщина, Симаново и другими.
В ночь с 19 на 20 апреля, перед атакой наземных войск в районах Ровья и Головкино, в исключительно сложных метеоусловиях на поддержку атакующих вылетела наша оперативная группа. Остальные на вылет не решились.
Лучшие экипажи группы Урюмова и Вериженко 455-го авиаполка применили дерзкие тактические приемы нападения на аэродромы противника, используя ночь, полет в глубокий тыл. Выбирали район ожидания, затем заходили на вражеский аэродром, запрашивали сигналом разрешение на посадку, имитировали45 заход и бомбили самолеты на стоянках, взлетную полосу. Таким образом, например, по аэродромам в Сальцах, Рельбицы и Гривочки нанесли такой удар, что немцы не могли использовать эти аэродромы с 1 по 20 мая.
Большое мужество, инициативу и упорство проявили экипажи 42-го полка Трехина, Уржунцева, Горбунова, Платонова, Казакова, Баукина, Васильева, 455-го АП — Рыцарева, Уромова, Зеленского, Кайнова, Карымова, Белоусова и многих других.
23 апреля экипаж капитана Трехина в условиях низкой облачности и интенсивного зенитного огня произвел три боевых захода на станцию Дно и нанес большие разрушения скопившимся эшелонам с техникой противника.
В условиях интенсивных полетов, особенно в ночное время, исключительно большая тяжесть работ выпала на технический состав. И все же, преодолевая трудности и морозы, техники, механики и мотористы успешно справлялись с подготовкой самолетов к вылету.
По вине технического состава не было ни одного случая отказа на самолетах в полете.
Особенно отличились техники оперативной группы Максименко, Бабин, Сластунов, Порядин, Ефанов, Шепилов, Смагин, Шатохин, Ионушкин.
За отличные боевые действия и успешное выполнение задач весь личный состав оперативной группы дважды получал Благодарность от Командующего Северо-Западным фронтом. За период ликвидации войск окруженной 16-й немецкой армии оперативная группа дивизии совершила 257 самолетовылетов ночью, с общим бомбовым весом в 292896 кг. И уничтожила 39 самолетов противника на земле, 12 прожекторов, 11 переправ, 6 складов боеприпасов и ГСМ, 13 зенитных батарей».
И вот два фрагмента из воспоминаний командира 42-го ап ДД Андрея Дементьевича Бабенко и летчика этого полка, ГСС, Константина Исааковича Уржунцева «оживляют» страницу истории Демянской эпопеи.
Бабенко А.Д. командир 42-го ап ДД:
«В течение января-апреля 1942 года войска Северо-Западного фронта провели наступательную операцию по окружению Демянской группировки врага. Окружена была 16 армия общей численностью 60-70 тысяч человек.
В конце апреля немецко-фашистским войскам удалось прорвать фронт окружения наших войск, образовать узкий коридор к окруженной группировкеи соединиться с ней.Вся дальнейшая борьба обеих сторон развертывалась в зоне этого коридора.
Весной 1942 г. и зимой 1942-1943 гг. в целях оказания помощи войскам Северо-Западного фронтапо ликвидации Демянской группировкидействовали экипажи 42-го и 455-го авиаполков ДД. Весной 1942 года группа 42-го авиаполка в срочном порядкеночью вылетела на полевой аэродром. Утром командующий ВВС Северо-Заподного фронта генерал Куцевалов дал указания на перебазирования с полевого аэродромав Выползово, которые состояли в том, чтобы наши бомбардировщики сделали перелетперед заходом солнца. Это было необходимо для того, чтобы не привлечь внимание авиации противникаи исключить возможный ее налет на аэродром нашей посадки. Все самолеты перелетели и сели нормально.
С вылетом на боевое задание в эту ночь мы задержались из-за несвоевременного подвоза бомб на стоянки самолетов. Естественно нами были крайне не довольны.
Когда нас обеспечили всем необходимым, боевые вылеты последовали один за другим. В первую и во все последующие ночи наши экипажи выполняли задачу безупречно.
Цели от аэродрома нашего базирования находились на небольшом удалении. Обеспечение бомбами и горючим было налажено должным образом. Экипажи горели желаниемкак можно лучше выполнить поставленную задачуи сделать больше вылетов. За одну ночь экипажи делали по 5-6 вылетов.
Бомбовые удары наносили по аэродрому с целью нарушения работы транспортных самолетов противника, которые доставляли различные грузысвоим войскам. Действовалимы и по наземным войскам противника.
Чтобы помешать нашим ночным бомбардировщикам в выполнении ими боевой задачи отдельные самолеты противника прилетали ночью и обстреливали стоянки самолетов.Одну из ночей противнику удалось сорвать нам работу. Один самолет сбросил серию из 10-12 бомб и вывел из рабочего состояниявзлетно-посадочную грунтовую полосу. Сместить ночной старт в какую-либо сторону от воронок, образовавшихся после разрывов бомб, было нельзя: не позволялиразмеры рабочей площадки аэродрома. Засыпать воронки непосредственно после налета тыловые подразделения были не в состоянии, не закончив выполнение боевой задачи в эту ночь, вынуждены были прекратить работу.
Боевых потерь ночью при ликвидации Демянского плацдарма и весной 1942 г. и зимой 1942-1943 гг. не было. Происшествия имели место.
Запомнился такой случай, происшедший зимой. Перед возвращением экипажей с боевого задания аэродром Выползово стало затягивать туманом. Большинство самолетов успели сесть на свой аэродром, остальные сели на соседний. Два экипажа не успели сесть на аэродромы. Им пришлось садиться на озеро. Один из них молодой летчик (фамилию его память не сохранила) выбрал хорошую площадку на озере и весьма удачно посадил самолет не на фюзеляж, как это рекомендовалось делать в таких случаях, а на колеса. Самолет и экипаж невредимы. После заправки самолета горючим экипаж возвратился на свой аэродром. Действия этого летчика были всеми одобрены, особенно техническим составом, так как в этом случае технари были избавлены от трудоемкой работы по восстановлению материальной части самолета вне аэродрома в полевых условиях.
Второй летчик сел с убранными шасси на фюзеляж. Он поступил правильно, но им были менее довольны, особенно технический состав.
Работа у нас была напряженнойдля всего личного состава полка и батальона аэродромного обслуживания. Как было уже сказано, каждый экипаж в одну ночь выполнял 5-6 боевых вылетов. Летали каждую ночь, кроме тех ночей, когда погода совершенно исключало полеты. В этом случае все экипажи переключались на дневную работу.
Летный и технический состав уставал и иногда допускал ошибки в своих действиях.
В период ликвидации Демянского плацдарма к 42-му авиаполку прикомандировывались экипажи бомбардировщикииз других частей. Однажды после выполнения боевого задания ночью прикомандированный экипаж привез 100 кг бомбу, зависшую в бомболюке на бомбодержателях, а при посадке в момент касания шасси земли эта бомба сорвалась и, упав на землю, взорвалась непосредственно за хвостом самолета. Экипаж не пострадал, а на обшивке самолета было обнаружено множество мелких пробоин от осколков взорвавшейся бомбы.
При оказании помощи наземным войскам в период ликвидации Демянского плацдарма личный состав полка работал добросовестно. Командование ВВС фронта особых претензий к нам не имело. О работе наших ночных бомбардировщиков рассказывалось на страницах фронтовых газет.
2 марта 1943 года войска Северо-Западного фронта закончили ликвидацию Демянского плацдарма немецко-фашистских войск.
Уржунцев К.И., летчик 42-го ап ДД:
« В это время нам ставилась задача бомбить аэродромыСычевка и другие, ж.-д. узлы Ржев и другие, а так же вести охотуза военными эшелонами, которые доставляли боеприпасынемцам в Ржев. И вот помню, в парес Новожиловым в одном из полетов поймали на железной дороге меду Ржевом и станций Оленино состав, от которого только щепки остались.
После этого перебазировались на оперативный аэродром Едрово, действовали по окруженнойДемянской группировки немцев (кажется 16-я немецкая армия), по аэродрому и другим пунктам противника. Здесь произошел смешной случай. Был у нас один молодой недавно прибывший сержант-летчик (фамилию не помню) с экипажем. И в одном из налетовна артиллерийские позиции на левом берегу реки Ловать мы шли в строю девяткой. Он оторвался от строя при развороте, а тут немецкие истребители на нас напали, и завязался воздушный бой с нашими истребителями сопровождения. Он видит, чтострой не догонит, ушел в облака. Но удержать курси «шарик в центре» не сумел, уклонился вправо. И когда вывалился из облаков, под ним оказался аэродром.Они подумали, что это аэродром Едрово и стали заходить на посадку. Уже на высоте 10-15 метров от земли заметили, что это немецкий аэродром, дали по газам и пошли от аэродрома в сторону. Только тогда немцы открыли зенитный огонь. А то молчали.
Побродил он некоторое время, горючее кончилось, и они сели на озеро в районе Асташково. Потом разобрались, что на посадку заходили на аэродром в пункте Дем5янск, который был у немцев главным пунктом снабжения окруженной группировки.
Через день прибылрадист-стрелок и указал, где находится пропавший экипаж.
На оперативномаэродроме Едрово за время войны мы побывали три раза, а базовым аэродромом был в Якушево под Рыбинском…»
17 апреля, 2011Недавно ко мне в руки попали 5 листовок, выпущенных в 1942 году.
Формат достаточно интересный: 122х116 мм.
В текстах приводятся "письма" красноармейцев-перебежчиков, адресованные бывшим сослуживцам.
В текстах упоминается ряд населенных пунктов, частей и соединений РККА.
Мне захотелось "привязать" данных перебежчиков к определенным временному периоду и боевой операции.
Оказалось, что листовки выпущены в период первой Демянской наступательной операции, проводившейся в начале 1942 года.
Несколько слов об операции.
Целью операции являлся разгром группировки войск противника (войск II АК) в районе Демянска.
Демянская операция, как Торопецко-Холмская и Ржевско-Вяземская, являлась частью широкомасштабного наступления Западного и Северо-Западного фронтов.
Северо-Западному фронту предстояло перейти в наступление на старорусском направлении, разгромить войска 16-й немецкой армии, находившейся южнее озера Ильмень, и выйти во фланг и тыл новгородской группировке противника. Одновременно войска фронта должны были наступать и на своем левом крыле в направлении Торопец, Велиж, Рудня с целью содействовать войскам Калининского и Западного фронтов в разгроме главных сил немецкой группы армий "Центр".
Для решения задач, поставленных Ставкой, командующий Северо-Западным фронтом создавал две ударные группировки. На правом крыле фронта он сосредоточивал 11-ю армию в составе пяти стрелковых дивизий, десяти лыжных и трех танковых батальонов. Армия должна была нанести удар в общем направлении на Старую Руссу, Сольцы, Дно и совместно с войсками левого крыла Волховского фронта разгромить новгородскую группировку противника. Войска левого крыла фронта в составе 3-й и 4-й ударных армий получили задачу нанести удар из района Осташков в общем направлении на Торопец, Рудня и во взаимодействии с войсками правого крыла Калининского фронта глубоко охватить с запада главные силы группы вражеских армий «Центр».
На войска 34-й армии (пять стрелковых дивизий), действовавшей в центре Северо-Западного фронта, командующий фронтом возложил задачу сковать противника в центре полосы действия армии и одновременно нанести два удара своими фланговыми дивизиями: на правом фланге — в направлении Беглово, Свинорой, на левом — на Ватолино с целью окружения вражеской группировки в районе Демянска.
7 января 1942 года в наступление пошла 11-я армия.
9 января: 3 и 4 Ударные армии.
Последние, к слову сказать, 19 января были выведены из подчинения СЗФ и переданы Калининскому фронту, а взамен Ставка передала СЗФ 1-ю Ударную армию, а также 1-й и 2-й Гвардейские стрелковые корпуса.
Наступление ударных группировок 34-й армии началось не одновременно: командующий был вынужден синхронизировать свои действия с соседями. Наступление правого фланга 34-й армии началось одновременно с наступлением 11-й армии, 7 января. Левый же фланг перешел в наступление одновременно с 3-й и 4-й УА: 9 января.
На участке 11-й армии наступление быстро остановилось, уперевшись в Старую Руссу, превращенную немцами в очень мощный опорный пункт. К слову, Старую Руссу освободили лишь 18 февраля 1944 года, а до этого ее подступы долго и безуспешно поливались русской кровью.
Вот свидетельство А. В. Рогачева, бойца дивизии наступавшей на этом направлении: "С 23-го - 27-го февраля - непрерывные атаки... По 3-4 атаки днем; ночью, опять. Потери были очень большие. Я вот таких кровопролитных боев, как на Северо-Западном фронте, потом в течение войны очень мало встречал... там столько убитых было, что трудно было просто пройти" .
Левое крыло фронта - напротив - наступало достаточно успешно и вскоре оказалось к юго-западу от Демянска.
29 января начал наступление 1-й гвардейский стрелковый корпус. Наступление проводилось на широком (40-километровом) фронте двумя группами. Главные силы корпуса в составе 7-й гвардейской стрелковой дивизии, 14-й и 15-й стрелковых бригад, 69-й танковой бригады и двух лыжных батальонов наносили удар вдоль шоссе Старая Русса — Залучье через Рамушево; второй удар был нанесен силами 180-й стрелковой дивизии, 52-й и 74-й стрелковых бригад на Полу. В течение февраля 1942 г. части 1-го гвардейского стрелкового корпуса прошли с непрерывными боями более 40 км и к 20 февраля достигли района Залучье, где и соединились с 42-й стрелковой бригадой 34-й армии, наступавшей с юга. Кольцо окружения замкнулось. В «котел» попали части 290, 123, 12, 30 и 32-й пехотных дивизий, а также моторизованная дивизия СС «Тотенкопф». Всего около 95 000 человек.
Минимальная суточная потребность окруженной группировки составляла примерно 200 т продовольствия, горючего и боеприпасов.
С 20 февраля немцами был организован воздушный мост, связывавший группировку с "большой землей". На территории "котла" находилось два действовавших аэродрома (в Демянске для 20-30 самолётов и в деревне Пески для 3-10 самолётов). Ежедневно в "котёл" прибывало по 100—150 самолётов, доставлявших в среднем около 265 тонн грузов.
Более подробно об организации воздушного моста и о воздушных боях в районе Демянска можно прочитать тут:
http://www.airwar.ru/history/av2ww/axis/demyansk/demyansk.html - эта статья была также опубликована в журнале "Авиамастер" №1 за 2004 год.
Бои по ликвидации окруженных войск приняли ожесточенный и затяжной характер. Советские войска стремились к тому, чтобы сжать кольцо окружения и уничтожить находившиеся в нем войска. С этой целью проводили непрерывные атаки, бросая в бой все новые силы. Несмотря на сокращение нормы продовольствия наполовину, предельную физическую нагрузку и непрерывные атаки противника, которому в нескольких местах удалось прорвать растянутые до предела боевые порядки немецких войск и вести бои уже внутри котла, окруженные дивизии выдерживали натиск советских армий.
Нужно отметить, что образование котла снизило наступательный потенциал СЗФ, поскольку задача сдерживания шести немецких дивизий, подобно большой топке, требующей дров, требовала подкреплений и массы боеприпасов, которых в начале 1942 года и без того не хватало. Тем более, возможностей для одновременного давления на Демянскую и Холмскую группировки, а также на Старую Руссу у СЗФ не было.
С целью дезорганизовать сопротивление окруженной группировки, перерезать ее тыловые коммуникации советским командованием были последовательно проведены две десантные операции: в феврале в "котел" была сброшена 204-я ВДБр, а в марте - 1-я и 2-я МВДБр.
Более подробно о судьбе десантников можно прочитать тут:
http://desantura.ru/articles/34/
Также очень много интересных материалов о десантниках 1-й Маневренной Воздушно-десантной бригады можно найти в журнале Алексея Ивакина ivakin_alexey
Чтобы освободить попавшие в окружение войска, была сформирована специальная ударная группа из трех дивизий (5 и 8 егерские, 329 ПД) под командованием генерал-лейтенанта Вальтера фон Зейдлиц-Курцбаха, которая 21 марта начала наступление из района юго-западнее Старой Руссы. Позднее удар был нанесён и изнутри "котла". Итогом месяца боев стало образование 21 апреля так называемого "Рамушевского коридора" шириной 6-8 километров, по которому немцы вновь смогли обеспечивать дивизии "котла" всем необходимым.
В течение мая 1942 г. советские войска еще раз попытались ликвидировать Демянский выступ. Ставка передала СЗФ из своего резерва 5 стрелковых дивизий, 8 стрелковых и 2 танковые бригады. Однако, несмотря на наличие достаточных сил и средств, наступление Северо-Западного фронта закончилось безрезультатно. Немецкое командование, разгадав замысел операции, перебросило в район Рамушевского коридора значительные подкрепления с других участков Демянского выступа, оставив внутри него всего около пяти дивизий, привлекло часть соединений 18-й армии и усилило оборону коридора.
Рамушевский коридор не был ликвидирован и просуществовал в течение всего 1942 года.
Но вернемся к листовкам.
1) На первой листовке (показанной выше) описан красноармеец, перешедший (возможно, конечно, что это и пропагандистская выдумка, но немцы вполне могли и взять реальные показания перебежчика, "творчески переработать" их и нести в массы) 12 апреля - во время кульминации боев за прорыв кольца окружения вокруг Демянска. Кольцо уже было близко к прорыву, немецкие части уже вклинились в нашу оборону достаточно сильно, дойдя до рубежа р. Редья. Хотя продвижение группы Зейдлиц-Курцбаха после выхода к Редье 6 апреля практически остановилось (оно продолжилось после перегруппировки и изменения направления главного удара 20 апреля), накал боев не ослабевал. Весенняя распутица также вносила свои коррективы в действия сторон, делач почти невозможным своевременный подвоз подкреплений, боеприпасов и питания. Естественно, в столь нечеловеческих условиях выдерживали далеко не все. Описанный боец являлся к тому времени уже стариком - он воевал еще в Первую Мировую. Надо отдать должное: старшее поколение воевало не так зло и активно, как молодежь, наверное все-таки сказывалась приобретенная с годами осмотрительность, осторожность. У многих были за плечами семьи и дети. Поэтому бойцы в возрасте в силу этих причин больше задумывались о том, как выжить самому, нежели "безбашенная" молодежь.
Здесь стоит начать с того, что в названии населенного пункта допущены ошибки. Вместо "Стребици" реально существовавшая в районе Демянского котла деревня называлась Стрелицы. Ее легко найти на приведенной выше карте.
Указанный в листовке 1234 стрелковый полк принадлежал 370-й Стрелковой Дивизии - сибирской, сформированной в Томской области в сентябре 1941 года. К началу 1942 года дивизия была переброшена на СЗФ и вошла в состав 34-й, а затем 11-й армии и заняла линию обороны между деревнями Горчицы и Вязовка в Новгородской области. Это был северо-запад Демянского котла. Перед полками дивизии была поставлена задача уничтожить опорные пункты немцев в Новой Деревне, в населенных пунктах Никольское, Курляндское, Стрелицы и взломать систему немецкой обороны. Это было частью планомерных действий по сдавливанию котла окружения.
К 9 марта опорный пункт Курляндское был взят.
11 апреля была взята деревня Стрелицы. Дальнейшее продвижение было остановлено упорным сопротивлением противника, сконцентрировавшего в западной части котла крупную массу войск для прорыва кольца окружения.
В данном примере упоминается деревня Васильевщина - в 1942-м году - мощный опорный пункт немцев, имевший не меньшее значение, чем, непосредственно, Рамушево (Васильевщина находилась в конце коридора с севера - со стороны окруженной группировки; фактически, Васильевщина, также, как и Рамушево, являлась частью "скелета" коридора) и не раз переходивший из рук в руки.
Нашим войскам не раз ставилась задача овладения Васильевщиной: сначала в январе 1942 года в рамках операции по окружению Демянской группировки, затем - после образования Рамушевского коридора - как первый пункт в операциях по его ликвидации.
План ликвидации коридора во всех случаях был примерно схожим: 11-я армия должна была занять Васильевщину, 1-я Ударная - Бяково. После соединения в районе Бяково-Васильевщина предполагалось, создав оборону по реке Пола, наступать на Рамушево с целью полной ликвидации коридора. Немцы этот сценарий знали, поэтому заранее принмали меры по укреплению стенок и устья коридора (порой даже в ущерб обороне самого котла).
В апреле 1942 года в районе Васильевщины держали оборону войска 180-й Стрелковой дивизии и 74-й отдельной морской стрелковой бригады. В марте-апреле 1942 года им противостояли дивизия СС "Мертвая голова" и 290-я пехотная дивизия Вермахта, стремившимся прорвать кольцо окружения.
В апрельских боях немцы практически полностью уничтожили 180-ю СД (выведена на переформирование 3 мая 1942 года). В тексте названа дата: 19 апреля 1942 года. 25-го апреля войска группы Зейдлиц-Курцбаха и окруженной группировки уже окончательно "оформили" Рамушевский коридор (хотя бои за его расширение продолжались до 5 мая).
Может быть, описанный перебежчик как раз из числа 180-й СД?
Деревню Монахово (о ней также говорится в листовке) мне, к сожалению, найти не удалось. Созвучная по названию деревня Монаково находилась с другой стороны котла: с юга, близ озера Селигер. Может быть речь о ней? Сомневаюсь, конечно, хотя...
В этой листовке фигурирует "сосед слева" 180-й СД - 74-я омсбр. Бригада формировалась в Казахской ССР, в городе Актюбинске. Она частично включала в себя моряков Каспийской военной флотилии, частично - курсантов Ленинградского высшего военно-морского училища.
74 омсбр входила в состав 1 Гвардейского Стрелкового корпуса. Полоса действий бригады располагалась между 26-й СД (слева) и 180-й СД (справа).
В апреле бригада наравне с соседними частями оборонялась в районе реки Пола, стремясь не позволить окруженной немецкой группировке соединиться с войсками Зейдлиц-Курцбаха.
Упоминаний о селе Людкино мне, к сожалению, найти не удалось - как, впрочем, и населенных пунктов со схожим названием в районе коридора.
7-я Гвардейская дивизия входила в состав 1-го ГвСК. Несмотря на то, что дивизия в феврале наступала с севера, в ходе апрельских боев она оказалась с южной стороны Рамушевского коридора, отрезанная от основных сил корпуса. Полоса действий дивизии находилась в районе Великое село - совхоз "Знамя".
20-го апреля группа Зейдлиц-Курцбаха возобновила наступление силами 5-й, 8-й егерских и 18-й мотризованной дивизий и на следующий день соединилась с окруженной группировкой у деревни Рамушево.
Забавно в тексте листовки выглядит удивление наших бойцов взаимоотношениям немецких офицеров и солдат. В частности, одинаковый паек.
Про немецкие пайки можно прочитать тут: http://army.armor.kiev.ua/hist/paek-wermaxt.shtml
Приказ НКО о продовольственном снабжении бойцов и командиров КА - тут: http://militera.lib.ru/docs/da/nko_1941-1942/04.html
Как можно увидеть, в пункте 8 оговаривается добавка к пайку для среднего и старшего комсостава. В общем-то, назвать ее очень существенной сложно. Она лишь добавляла в командирский рацион некоторые "приятные мелочи", которые, кстати, всю войну (да, впрочем, и до сегодняшнего дня) являлись мишенью вражеской пропаганды. Примерно такая же ситуация и с повседневной формой бойцов и командиров, разнившейся по материалам и качеству пошива (хотя на передовой командиры старались не выделяться формой из солдатской массы).
Перебежчик, описанный в этой листовке, попал к немцам 3 мая - в самый разгар встречных боев за Рамушевский коридор (к 5 мая немцы еще несколько расширили коридор и заняли оборону).
Вермахт вводил в бои новые соединения, стремясь разжать границы коридора. Наши же войска с 3 по 20 мая безуспешно атаковали силами 1-й УА и 11-й А, пытаясь коридор захлопнуть.
Вот, что пишет об этих боях Алексей Исаев в книге "Краткий курс истории ВОВ. Наступление маршала Шапошникова":
В мае войсками Северо-Западного фронта было предпринято наступление с целью ликвидации «рамушевского коридора». Наступление войск фронта началось 3 мая и продолжалось до 20 мая. Однако вследствие плохой организации операции, шаблонного действия войск и слабого управления войсками со стороны командования фронта эти напряженные бои существенных результатов не дали. Ударные группировки 11-й и 1-й ударной армий не сумели прорвать оборону противника и перерезать «рамушевский коридор». Немецкое командование для удержания своих позиций в этом коридоре перегруппировало туда занимавшие оборону по периметру демянского выступа соединения. В результате на 150-километровом фронте внутри самого демянского плацдарма было оставлено всего 4,5 дивизии. Однако командование Северо-Западного фронта не воспользовалось этим обстоятельством и 20 мая прекратило наступление.
Номера по реестру пропагандистских изданий: 399 Ub, 390 Ub, 402 Ub, 396 Ub, 397 Ub соответственно.
У всех листовок одинаковая обратная сторона, содержащая форму пропуска:
При подготовке поста использовал материалы и ссылки:
С удовольствием бы прочитал подробное исследование боев за Демянск.Дело тут не в таланте гитлеровских полководцев и бездарности наших. И то, и другое было по обе стороны фронта. Дело в характере местности. Да-да, именно в нем!
Немецкая оборона на этих фронтах строилась из сети опорных пунктов, расположенных на высоких, не заболоченных участках местности (как правило - в районе населенных пунктов). Вокруг же были либо густые леса (60% площади Новгородской области), либо болота, сводившие возможность обхода этих опорных пунктов крупными массами войск практически к нулю.
В итоге, какими бы крутыми тактиками и стратегами ни были советские командиры, никакого иного выхода кроме штурма узлов обороны немцев у них не было.
Совершать лихие, смелые маневры массами войск (как, к примеру, в Сталинградских степях) было просто негде.
Это приводило к бойне в стиле Первой Мировой войны, где побеждал тот, у кого больше людей, снарядов и техники.
PPS: раздражает, когда Демянск называют Демьянском.
ПрологПожалуй, все началось с похоронки на отца, которую моя мама получила в 1943 году, когда скиталась со мною по Кавказу, вместе с тысячами таких же беженцев войны.
Для тех, кто не знает, что такое Похоронка, привожу ее копию, которая хранилась у меня с той поры. Подлинник ее был отдан в СОБЕС в обмен на пособие по моему содержанию.
ИЗВЕЩЕНИЕ
Ваш муж мл. политрук роты Тарусин Николай Матвеевич, уроженец города Грозный (*), в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество был убит немецко-фашистскими войсками 17-11-42.
Похоронен северо-западнее 2 км. д. Запрудно, Лычковского р-на, Ленинграда (**).
Настоящее извещение является документом для возбуждения ходатайства о пенсии \ приказ НКО\.
Командир полка.....................\подпись\
Начальник штаба..................\подпись\
(*) - здесь ошибка – он уроженец ст. Анапской;
(**) - сейчас Лычковский район стал Демянским районом Новгородской области.
Этот кусочек бумаги, с напечатанным на пишущей машинке текстом военной поры, разделил мамину жизнь на две половины: до и после. А меня навсегда лишил отца. Мне было в ту пору 3 года от роду, а маме - 27. В этом малочисленном составе, без средств к существованию, наша маленькая семья, еще долго скиталась по разоренному Кавказу и, спасаясь от бомбежек, пыталась найти место, где можно выжить среди огромной толпы таких же изгнанников.
К чести мамы, она не только спасла меня в ту тяжелую пору, но и смогла, ценой неимоверных трудов и лишений, подарить мне возможность вырасти здоровым, трудоспособным и грамотным человеком.
Вечная благодарность ей за этот подвиг!
Это она, в память об отце, сохранила для меня это маленькое извещение, несколько его фотографий. Все остальные сведения о нем я почерпнул из ее воспоминаний и из кратких высказываний, знавших отца родственников.
Надо признать, - все эти воспоминания, носили оттенок уважения к личным качествам Николая Матвеевича, его мужеству и трудолюбию.
Отец был кадровым военным, прошедшим срочную службу в кавалерии. В том, что он служил в кавалерии, не было ничего удивительного, поскольку он был потомственным казаком во многих поколениях, которые свою жизнь не мыслили без шашки и коня. Закончил он срочную службу заместителем командира эскадрона. Об этом я узнал из написанной им автобиографии, которая сохранилась в Политархиве.
Незадолго до начала войны отец был снова призван в армию, в Анапский военкомат, где занимался набором призывников, а с началом войны – всеобщей мобилизацией.
И, за полгода до оккупации Анапы, - ушел на фронт. Перед отъездом, в феврале 1942 года, он на один день заехал на аэродром, в Далляр (под Кировобад), навестить нас. В Далляр мы убыли из Анапы после того, как в наш дом попала бомба и от него остались лишь развалины. Мне было, к этому времени, полтора года от роду, так что каких-то воспоминаний от его посещения и о нем лично, в моем сознании не сохранилось.
Но, в семейном архиве осталась его фотография, сделанная накануне отъезда на фронт. Вот она.
И таким он вошел в мою память, с момента, когда я стал соображать.
Потом была война и два письма маме, которые, к несчастью, не сохранились. И еще, наши долгие скитания и непрекращающиеся до моего совершеннолетия заботы о крове и хлебе насущном.
Мне потребовалось много лет, чтобы, наконец, освободиться от повседневных забот, и найти время и средства для того, чтобы обратиться к истории его жизни и воинского пути, вплоть до гибели в 42-м году.
Я, наконец, задался вопросами: – Что происходило до того момента, как я начал соображать? Были ли у нашей семьи родственники и куда они исчезли после войны? Что за человек – мой отец?
Я заново пропустил через свою память события предвоенной и военной поры своей семьи. И понял, что просто обязан собрать воедино оставшиеся крохи сведений о семье и человеке, который дал мне жизнь. С тем, чтобы собранные документы и воспоминания, передать потомкам.
Особое место в поиске я отвел военному периоду жизни отца. Хотелось узнать: как он воевал? где и как он погиб?
Надо признать, в поисках служебных документов отца мне сопутствовало необычайное везение.
Во-первых, - потому, что мой отец был членом партии и занимал офицерскую должность (документы на членов партии хранит особый Партийный архив, а офицеры – подлежали особому учету Минобороны); во-вторых, - к моменту моего поиска появился Интернет; и, наконец, в-третьих, - начали рассекречивать военные архивы Великой отечественной войны.
Без этих составляющих, история военной службы отца и его гибели остались бы для меня великой тайной, отраженной лишь в паре строк похоронки.
Знакомиться с историей фронтовой службы Николай Матвеевича я начал с обращения в архив Минобороны. И, в ответ получил следующую справку.
Как свидетельствует справка, в начале марта 1942 года, отец был направлен в Ленинградское Военно-политическое училище имени Энгельса для прохождения 8-ми месячных курсов политруков. И, по окончании курсов, 2 ноября 1942 года, был откомандирован к месту прохождения службы, в действующую армию.
Судя по скорой его гибели (17 ноября 1942 года) - первым и единственным местом прохождения службы для него стал 645 стрелковый полк 202 стрелковой дивизии, который вместе с 11 армией вел бои в составе Северо-Западного фронта, у Старой Руссы.
Теперь, мне захотелось узнать: - какие задачи выполнял 645 полк на момент прибытия отца? Что могло быть причиной его гибели?
С помощью Интернета я установил, что осенью 1942 года, 645 стрелковый полк вел затяжные бои на северном участке, так называемого «Рамушевского коридора».
Чтобы было понятно, о чем идет речь, я попытаюсь, вкратце, описать историю появления этого «коридора», которая тесно связана с «Демянской операцией».
А история «Демянской эпопеи» такова.
В ходе «неожиданного» нападения на Советский союз и стремительного летнего наступления 1941 года, немецкие войска группы «Север», взяв Демянск, летом с боями вышли к истокам Волги и Днепра. И намеревались к зиме оказаться в Москве.
Однако быстрого выхода к Москве по этому направлению не случилось, из-за ожесточенного сопротивления Советских войск. И, к осени, немецкие ударные подразделения оставили задачу наступления на Москву на этом участке, и направились в обход его, на юг - к Киеву. А оставшиеся под Демянском части 3-й немецкой механизированной танковой дивизии СС «Мертвая голова» притормозили, с тем, чтобы закрепиться на захваченных территориях, и подготовиться к следующей летней кампании.
Понятно, что с приходом холодов, подвижность механизированных подразделений Рейха резко понизилась, и, в ожидании суровой зимы, немцы начали концентрироваться и обживаться в захваченных городах и поселках.
Советское командование, видя такой поворот событий, задумало воспользоваться этой заминкой и зимними проблемами немцев, и решило, обтекая занятые немцами населенные пункты, развернуть контрнаступление. И эта попытка оказалась удачной. На многих участках Северо-Западного фронта удалось отбросить немцев более чем на 100 километров.
А 25 февраля 1942 года силами двух Северо-Западного фронта - 11 (с севера) и 34 армией (с юга) – 3-я немецкая танковая дивизия СС «Тотенкопф» и части еще 5 дивизий оказались в кольце наших войск под Демянском.
Так появился знаменитый «Демянский котел». На карте это небольшой кружок, около 100 километров в окружности. В центре которого оказался занятый немцами город Демянск.
Однако, попавшие в окружение немцы, не собирались сдаваться, и организовали грамотную круговую оборону.
Помощь окруженным немецким частям стала поступать в Демянск «по воздуху». Сотни самолетов ежедневно перебрасывали окруженным немецким войскам боеприпасы, продовольствие и горючее. А боевой техники и солдат внутри кольца у немцев было предостаточно, поскольку в окружение попала полностью укомплектованная механизированная дивизия. Благоприятствовала немцам и естественная окружающая среда. Вокруг были болота, густые леса и глубокие снега.
А плохо скоординированные советские войска, без артиллерии и танков, оторванные от тылов и оттого испытывающие недостаток в расходных военных материалах и продовольствии, должны были, согласно приказам армии, «сходу», пока есть еще силы после многокилометрового пешего марша по глубокому снегу, с помощью численности и трехлинеек уничтожить немцев в этом кольце.
Вот как описывает состояние наших войск у деревни Рамушево, участник тех боев, старший сержант-связист Медведев С.П. на сайте http://mgs505.narod.ru/rem1/Remember/remember/part1/part1.html
К марту месяцу (1942г.) у нас возникли большие проблемы с обеспечением боеприпасами и продовольствием, так как дороги оказались непроходимыми.
Продовольствие и боеприпасы начали подвозить на конной тяге и подносить в специальных рюкзаках за несколько десятков километров. Иногда продовольственные пайки доставляли самолетами в бумажных мешках, которые сбрасывали на полянки, отмеченные в ночное время кострами. Самолеты пролетали на малой высоте. В комплект пайка входили: сухари, сахар, крупа и продукты, поставляемые из Америки: галеты, тушенка, колбасный фарш, лярд (маргарин). Все это распределялось по подразделениям, но это были крохи, которые делили своеобразно.
Каждому на день приходилось по 100г сухарей, 5 столовых ложек пшена или риса (впервые увидел крупу из риса – так мы жили до войны), 40 г сахара, 1 банка (300 г) колбасного фарша или тушенки на троих. Варили в котелках на костре, которые разжигали в лесу, или в сделанных блиндажных печурках, в которых сжигали хворост. Иногда использовали бездымный порох в виде длинных трубочек, извлекаемых из артиллерийских гильз. Обеды приносили в термосах из полевой кухни, укрытой поодаль от передовой. В марте месяце снег начал таять и оседать. В лесной глухомани появились странные островки, видневшиеся из-под снега. Оказалось это замороженные туши лошадей, убитых при артиллерийском обстреле еще в зимнее время. У нас появился дополнительный источник питания. Туши разделывали ножами, как говорится, до копыт. Мясо варили, а жиром смазывали ботинки для повышения водонепроницаемости.
От недоедания и отсутствия полноценного питания появилась «куриная» слепота. Как только наступают сумерки, видна только малая зона перед собой, а вокруг провальная темнота. В таком состоянии невозможно выполнять задания в ночное время.
Стали есть молодые сосновые побеги или пили отвар из хвои – противный горький напиток, но медики говорили, что это необходимый витамин "С". На нейтральной полосе обнаружили овощехранилище, загруженное мороженым картофелем. Овощехранилище длиной около 100 метров, и расположено так, что один вход в него с нашей стороны, а второй с немецкой. Бывали случаи, когда в овощехранилище с одной стороны входили мы группой в 5-6 человек за картофелем, а с другой стороны входила группа примерно такой же численности немцев.
Набрав сумки, каждая группа, не приближаясь друг к другу, уходила в свою сторону, не осложняя ситуации. Обоюдное голодное состояние на какой-то период гасил взаимную враждебность.
Из-за такого состояния наших войск, уже через два месяца, в районе деревни Рамушево, немцы, встречными ударами танковых армий, разорвали кольцо окружения, и создали узкий, в 6-8 километров, коридор между Демянской группировкой и занятой ими территорией у Старой Руссы, и, тем самым, восстановили наземное снабжение своих войск под Демянском. Этому коридору и было дано имя «Рамушевский».
Вот, как описывает события той поры заместитель начальника штаба артиллерии 202 дивизии, Лиференко В.Я. на страничках рукописи «В 202 стрелковой Корсунской Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова дивизии с 22. VI. 1942 г. по 18.I. 1943 г.».
Ниже представлена карта, на которой «Демянский котел» уже выглядит, как «Демянская бутылка».
Судя по изображению, «Рамушевский коридор» - это горлышко «бутылки», дно которой ограничено озерами Велье и Селигер. А в центре бутылки находится, занятый немцами, Демянск.
Таким оказалось состояние противоборствующих сторон к апрелю 1942 года. И, в этом виде, «бутылка» просуществовала почти год, пока немцы скрытно, в феврале 1943 года, не вывели из нее последние окруженные части.
«Бутылка», как кость в горле, прошивала оборону наших войск, раздражала Ставку и вызывала огромное желание быстро избавиться от нее, поскольку выглядела очень уязвимо, и, к тому же, оттягивала много войск на блокировку. И, ничего лучшего, как беспрерывный штурм ее со всех сторон солдатским «ура!», наше командование придумать не смогло. И, в течение 12 месяцев, день за днем, методично посылало на верную смерть эшелоны солдат, лишенных поддержки танков, артиллерии и авиации.
А немцы, спрятавшись за бетонными и земляными укрытиями, за бронею танков и артиллерии, надежно прикрытые сверху авиацией, и непролазными болотами, непрерывно «выкашивали» наступающие советские войска.
Если вглядеться в карту «Рамушевского коридора», то над верхним выступом «бутылки» можно заметить надпись «202 СД». Это зона боевых действий дивизии в апреле 1942 года.
Зона дивизии простирается от поселка Беглово и до поселка Лычково. Но, где располагалась дивизия и, входящий в нее 645 полк, в ноябре 42 года, неизвестно. Полки, как и солдаты, были расходным материалом и находились в постоянном движении, поэтому на подобных картах их не обозначали. Только на оперативных картах дивизий можно проследить их размещение. Я не нашел ни одной подобной карты, и восстановил расположение полка по боевым донесениям 202 дивизии уже много позже.
Оказалось, что к ноябрю 1942 года, полк находился в глубоком вырезе у горлышка бутылки, к югу от деревни Свинорой (эта деревня есть на карте). То есть, на том месте, где на карте указана 370 сд.
К ноябрю 42-го, ситуация на фронте сильно изменилась. Немцы уже были на Кавказе, а также под Москвой и Сталинградом. А окруженные под Демянском части немецкой армии, не только не думали покидать кольцо, а, наоборот, - за лето еще более укрепили свои позиции, отладили до мелочей свою оборону. Своим присутствием, они оттягивали на себя огромные силы нашей армии.
За год боев они успели приноровиться к манере штурма Советской пехоты, и отладили быструю переброску резервов в горячие точки внутри Демянской бутылки. Благо этому не мешала Советская авиация и артиллерия. И потому, бутылка оставалась все той же величины и все также угрожала Москве и Ленинграду.
Советское же командование, продолжало сохранять прежнюю тактику и не снимало задачу по скорейшему уничтожению немецкой группировки с помощью изнурительного солдатского штурма. Потому и 202 дивизия, несмотря на потерю к ноябрю трех четвертей личного состава, продолжала активно штурмовать эту «проклятую» бутылку.
Выход из строя советских войск, штурмующих Демянскую «бутылку», происходил в таком темпе, что поступающее пополнение, едва успевало компенсировать убыль личного состава. Поэтому после знакомства с документами и воспоминаниями участников операции, мне стала понятна причина столь скорой гибели отца.
Во что обошлась Советской стране Демянская операция, говорят следующие данные Интернета.
Людские потери в самостоятельных фронтовых операциях 1941-1945 гг. вне рамок стратегических операций с сайта «Боевые действия Красной армии в ВОВ»
(http://bdsa.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=2148&Itemid=29)
| Наименование операций, сроки их проведения и привлекаемые силы | Численность войск к началу операции | Потери безвозвратные | Потери санитарные | Потери общие | Средне- суточные потерим |
|---|---|---|---|---|---|
| Демянская наступательная операция 7.1. - 20.5.42 г. Северо-Западный фронт 1-я ударная, 11-я, 34-я и 53-я армии | 105 700 | 88 908 (84,1%) | 156 603 | 245 511 | 1 832 |
| Демянская наступательная операция 15-28.2.43 г. Северо-Западный фронт в полном составе | 327 600 | 10 016 (3,0%) | 23 647 | 33 663 | 2 405 |
| Итого: | 98 924 | 180 250 | 279 174 |
Замечу: в этой таблице не учтены потери с 20.5.42 по 15.2.43. То есть еще за 8 месяцев беспрерывных атак. О том, что и эти потери были ужасными, говорят строки боевых донесений 202 дивизии, которые будут приведены ниже.
Таким образом, по скромным подсчетам, общие потери Советской армии за 14 месяцев боев под Демянском превысили 330000 человек, (из них безвозвратных более 120 000), а немецких 63600 человек, из них безвозвратных – 6300 (http://buketize.ru/600556/1/Demyanskaya-Operatsiya-1942-goda).
Почувствуйте разницу! Страшное соотношение! 1 к 19! На одного погибшего немецкого солдата – почти 19 советских.
И это - без учета потерь мирного населения, которое вообще никто не считал.
Было бы бестактно не упомянуть Советских военноначальников, которые руководили планированием и последующим уничтожением немецких войск, окруженных под Демянском.
Это, во-первых, - генерал-лейтенант, Курочкин П.А., который командовал Демянской операцией с августа 1941 по октябрь 1942 года. И, во-вторых, - маршал Советского Союза Тимошенко С.К., который в октябре сменил Курочкина П.А. на посту командующего Северо-западным фронтом.
Именно этим людям, Ставке, Генеральному штабу и лично главнокомандующему – И.В. Сталину, мы обязаны таким уроном.
Демянская операция оказалось полностью провальной. Поэтому о ней так мало знают наши люди, но хорошо помнят немцы.
Немцы, участников боев, отмечали специальным нарукавным знаком – Демянским щитом с мечами. Этим знаком награждались офицеры и солдаты вермахта за нахождение в окружении в течение 60 дней, а также за получение ранения во время окружения и за проявление храбрости.
Наши же солдаты - похоронками со словами «в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит…».
А геройство и мужество нашим солдатам требовалось невиданное. Поскольку на их глазах, в том же месте, при точно таком же штурме некоторое время назад, их, почти безоружные товарищи, снопами падали от вражеских пуль. И вот теперь настала очередь для них - подняться и сделать несколько шагов той же дорогой, навстречу фонтанам свинца, чтобы «психической» атакой подавить противника!
И они поднимались по команде командиров и делали эти последние шаги в надежде, что их прямые начальники, наконец, учли ошибки, все просчитали, и теперь не допустят их бесполезной смерти.
Увы! Бой, в век технического прогресса, без артподдержки с земли и воздуха, опять оказывался проигранным. А если так, то жертвы были напрасны и подвиги обесценены. Поскольку награды принято раздавать только лишь тогда, когда противник повержен. А они, увы, - не дотянули до наград! И завтра им снова придется повторить атаку.
У меня возникло убеждение, что все участники боев вокруг Демянска достойны звания героев, поскольку их гибель была предрешена высшим военным руководством, которое не только не справлялось с управлением войсками, но даже не анализировала причины огромных потерь.
Доказательства этому, я нашел в воспоминаниях командира дивизии, участвующего в Демянской операции.
Вот какие строки оставил потомкам командующий 26 стрелковой дивизии Кузнецов П.Г. в книге «Дни боевые» (http://ixbook.net/read_dni_boevye_id96282_page27.html), о событиях ноября 1942 года.
Строки относятся к моменту посещения Кузнецовым штаба 202 стрелковой дивизии, в районе Беглово. Цель - встреча с комдивом Штыковым С.Г. для организации боевого взаимодействия.
Причина встречи ужасно банальная: - между штабами и командующими соседних дивизий нет связи! И генералам приходится лично посещать друг друга, чтобы уточнить обстановку, узнать новости из штаба армии, и наметить ближайшие совместные задачи. И вот, что они обсуждают:
- Начальство опять что-то замышляет, делает перегруппировки и все молчком, - говорил Штыков (командир 202 стрелковой дивизии, в которую только что прибыл Николай Матвеевич). - Перебрасывают с участка на участок, как мячик, а зачем - неизвестно. Вот и сейчас перебросили меня, чувствую, заставят Сорокинo брать, но пока ничего не говорят, скажут в последнюю минуту. Ты не знаешь, когда наступать начнем?
- Нет, не знаю, - ответил я. - Был здесь вчера начальник штаба армии, изучал, планировал что-то, а затем, так ничего и не сказав, уехал в латышскую дивизию к Вейкину. Вечером я зашел к Вейкину, спросил у него, а он только плечами пожал. Так и ушел я от него ни с чем.
- Вот тебе и взаимодействие, - покачал головой Штыков. - Каждого ограничивают рамками своей задачи, не раскрывая ни замыслов старшего начальника, ни задач соседей. Пришлют выписку из приказа, вот и все, комбинируй как знаешь. Если интересуешься, что будет делать сосед, то сходи к нему сам и узнай, а его добрая воля - сказать тебе это или не сказать. А как у тебя с людьми?
- Хвалиться нечем, ниже среднего. Хоть и в обороне лежим, а потери несем каждый день. Люди выбывают, а пополнения не поступает.
- А у меня совсем людей мало, - вздохнул Штыков. - Плоховато дело и со снарядами... .
А со снарядами было не просто плоховато, а очень скверно. Их выдавали поштучно, и по каждому выпущенному снаряду требовался письменный отчет о результатах его использования. Поэтому при штурмах снаряды экономили более, чем солдат. О солдатах не нужно было писать отчета, отчего он погиб. И еще из тех же воспоминаний:
- Кроме нас, наступает еще кто-либо? - спрашиваю начальника штаба.
- Справа как будто латыши, а слева - не знаю. Начштарм пролетел, словно метеор, я и оглянуться не успел, а его уже и след простыл. Получим письменный приказ, в нем, очевидно, все будет сказано.
Напряженно вслушиваются в мой разговор с начальником штаба командиры полков и потихоньку переговариваются.
- Одним словом - «с ходу», - иронически замечает кто-то из штабных командиров.
- Говорят, в этой армии стиль такой, - подхватывает Заикин.
Я в душе соглашаюсь с ними. В самом деле, почему нам сообщают задачу перед самым ее выполнением, вопреки уставным требованиям, и реальность ее решения сразу же ставится под угрозу? Почему здесь всегда такая спешка?
И этот ужасный разговор происходит между двумя генералами, которым доверены судьбы десятков тысяч солдат! Полное ощущение войны 1812 года. И это - в 1942-м, после полутора лет от начала войны. Когда уже нет неразберихи первых месяцев. Уже известен противник. Его слабые и сильные стороны. Он уже 9 месяцев в полукружие под Демянском. Уже появился опыт солдатского штурма бетонных и бронированных укреплений окруженных немцев, и прошло достаточно времени на выбор тактики для каждого участка фронта. Уже на своей «шкуре» солдаты ощутили, что при обороне гибнет меньше людей, чем при наступлении. Тем более, с винтовкой и гранатой против бронированной машины.
Но все, к сожалению, оставалось таким, как в момент нападения Германии на СССР. Все та же боязнь перейти к оборонной тактике и тем самым, разгневать Верховного главнокомандующего.
Только наступать и побеждать! А сводки о потерях от этих наступлений в Ставке, похоже, не читали. Или, возможно, что еще хуже, их скрывали или занижали. А успехи преувеличивали.
Потому солдаты продолжали гибнуть в непрерывных лобовых атаках на укрытые минными полями, железобетоном и броней огневые точки врага с тем, чтобы подтвердить наступательный дух командующего армией.
И другого выбора у них не было! Таков приказ! А, за неисполнение приказа – расстрел!
А, для «подъема боевого духа» в тылу дивизий и 645 полка, стоят «специальные» Заградотряды НКВД.
О том, какие жертвы на алтарь войны принес 645 полк, хорошо показывают строчки воспоминаний участника боев у Рамушевского коридора, заместителя начальника штаба 202 дивизии полковника Лиференко В.Я.
И это плата за приказ - овладеть деревней в 16 дворов. А штурмовали эту деревню вместе с этим полком еще четыре подразделения 202 стрелковой дивизии. Это 1317 стрелковый полк, отдельный учебный батальон, 371 особый батальон, заградотряд, и почти вся дивизионная артиллерия.
И это не все! Помимо 202 дивизии эту деревню пытались взять пехотные подразделения других дивизий и бригад. Это морской батальон 253 стрелковой дивизии, отдельный штурмовой батальон 55 стрелковой дивизии и батальон 126 стрелковой бригады. И полегло у этой деревушки, со скромным именем Пустыня, очень нескромное число наших солдат и матросов. Правда истинное число их никто никогда не узнает.
Самое ужасное, что и через 9 месяцев после описанного штурма, клятая деревня так и не была взята нашими войсками. И в такую «молотилку», как раз, попал мой отец.
Теперь, после такого длинного вступления, обратимся к архивным материалам, относящимся к 645 полку, которые опубликованы на сайте Минобороны www.obd-memorial.ru.
Для меня, особый интерес вызвали донесения о потерях личного состава 202 дивизии в октябре-ноябре 1942 года. Такие донесения отправлял штаб дивизии в штаб армии каждые 10-15 дней.
Вот цифры потерь этой дивизии.
Донесение за 10.10.1942 года – потери 432 человека;
17.11.1942 года - потери 269 человек;
26.11.1942 года – потери 160 человек;
5.12.1942 года – потери 98 человек.
И это погибшие одной дивизии и только за два месяца, на скромном участке фронта в 3 километра, в период, когда командование армии не проводит никаких крупных операций.
Не правда ли - жуткие цифры?! Если учесть, что немцы на всем Демянском фронте, за полтора года боев, потеряли всего 6300 солдат!
О раненых, конечно, в этих сводках ничего не сказано. Их, обычно, вдвое больше! И, конечно, многие из раненых найдут свой погост по дороге в санбаты, госпитали, тыл. Поскольку нет транспорта, медикаментов, врачей и авиации прикрытия.
А многие из тех, кто добрался до госпиталя, из-за низкого уровня врачебной помощи, станут инвалидами. А сколько еще солдат и ополченцев вообще не доберутся до Демянского фронта, попав на пути к нему под бомбежки господствующей в небе немецкой авиации?
То, что потери в дивизии уменьшаются от даты к дате, происходит не оттого, что командование учло прошлые просчеты, и скорректировало способы боя. А только потому, что с каждым днем воинов в дивизии становится все меньше и меньше. И в декабре 1942 года, после потери более трех четвертей состава, 202 дивизия была выведена из боя и отправлена в район Лялино - «для приведения себя в порядок» (так в донесении)!
Печальную «работу» 202 дивизии продолжит «свежая» 253 стрелковая дивизия, с новым, необстрелянным пополнением.
Однако, обратимся к донесению о потерях 645 полка за 5.12.1942 года. Именно в нем зафиксирован печальный факт гибели отца.
Выкопировку из этого донесения я представил двумя частями, чтобы можно было легко ее прочитать.
На этой странице донесения выделены 3 фамилии командиров 202 дивизии, погибших в период с 17 по 28 ноября 1942 года.
Погибшие командиры отмечались в донесении отдельным списком от солдат. Остальные 95 погибших солдат дивизии записаны в этом же донесении, по той же форме, только отдельным перечнем.
Из этого донесения я узнал, что отец похоронен не на дивизионных кладбищах у деревень Пожалеево или Беглово, а в очередной точке пространства, окружающего деревню Запрудно, а это значит, похоронен он был в траншее или воронке от снаряда, как и остальные упомянутые в донесении солдаты и командиры.
То, что в похоронке место захоронения отца находилось на расстоянии в 2 километра от д. Запрудно, а в архивной справке - на расстоянии 1,5 километров, а здесь, в донесении, это расстояние уже равно 1,6 км., говорит о том, что координаты места захоронения в документах войны – вещи чисто условные. И к истинному месту захоронения имеют лишь приблизительное отношение. К тому же, они привязаны не к двум или трем точкам местности, а к целой деревне. Потому, поиск захоронения по указанным параметрам в окружающем пространстве совершенно нереальная задача.
О том, что к записи данных о месте гибели и захоронения относились наплевательски, говорят и другие данные из приведенной выкопировки. Заметьте, - все погибшие захоронены в одной точке! Хотя погибли они в разное время и в разных местах. Не думаю, что погибших выдерживали 10 дней, чтобы похоронить в одном месте.
К сожалению, в донесениях не указаны и причины гибели военнослужащих. Везде только лаконичное - «убит».
Еще «хуже» было тем, кто находил свой конец на поле боя, или в районе, захваченном врагами. Тогда писали – пропал без вести, или – «погиб в бою за деревню …». Их, как правило, хоронили местные жители окрестных деревень в ближайших воронках, по приказу немецкого командования. Без какой-либо регистрации в документах.
Советское военное руководство старалось не афишировать масштабы своих потерь. Потому, как при этом принижалось его величие. Командующие не любили оценивать свои заслуги военными потерями. Но, зато, всегда называли завышенные потери врага.
Вот пример донесения 144 отдельной стрелковой бригады, которая занимала Запрудно и Кневицы, после отхода немцев весной 43 года.
144 ОТДЕЛЬНАЯ СТРЕЛКОВАЯ БРИГАДА
Основание: Ф 1972, опись 1, д. 1
С 19.02.43г. по 01.05.43г. бригада в составе 34 А принимала участие в ликвидации Демянского плацдарма, на основании шифровки Военного Совета 34 А №434/ш от 16.02.43г.
В период наступательных боев бригадой были заняты: сильно укрепленный опорный пункт противника Налючи, ж/д станция и поселок Кневицы, кроме этого освобождено 22 населенных пункта.
При выполнении боевых задач, бригадой был нанесен противнику следующий ущерб:
В живой силе:
1. Убито и ранено солдат и офицеров до 5.000 чел.
2. Взято в плен 10 чел
В личном составе бригада понесла следующие потери:
Убито 1568 чел
Ранено 3544 чел
Пропало без вести 359 чел.
Ну не мог комбриг написать цифру потерь немцев меньше 5 тысяч, в то время, как потерял за два с половиной месяца 5470 своих бойцов.
Пойди, докажи, что погибших и раненных немцев было меньше? А вот с пленными проблема! Их нельзя добавить. Потому такое интересное соотношение 5000 к 10.
К тому же следует отметить, что освобождение перечисленных населенных пунктов весной 1943 года, в котором принимала участие 144 бригада, произошло «не самым героическим образом. Немцы вывели своих через Рамушевский коридор, причем преимущественно личный состав, бросив технику, обозы, архивы и прочее. Наши этот отход проворонили, ушедшие немецкие части от преследования оторвались и т.д. и т.п.» (Воспоминания фронтовика – Бескина И.А. в книге «Выпало жить» http://helpix.ru/zhit)
Теперь, обратимся к послевоенному времени, когда началось разминирование территорий, на которых шли бои. Естественно, что при этом обнаруживались многочисленные захоронения солдат.
Так вот, до 90-х годов процедура перезахоронения была простой. Найденные останки воинов просто переносили на ближайшие кладбища. Без указания координат прежнего захоронения и описания его содержимого. И, как говорят археологи, - самый большой вред историческим памятникам наносят их неграмотные коллеги.
Более всего повезло тем воинам, чьи медальоны или документы были обнаружены в месте захоронения. Их имена сообщались в военкоматы и заносились в списки новых захоронений. Остальные, навсегда становились безымянными.
О процедуре послевоенных перезахоронений, я узнал намного позже. А тогда, когда я впервые вышел в Интернет, и прочитал первые документы Минобороны, я еще свято верил военному ведомству и их военной педантичности. Поэтому принял указанные в донесении координаты могилы, как догму, не требующую доказательств. И у меня, тут же, возникла мысль, - попытаться с помощью Интернета найти карту, а на ней точку, с заветным именем Запрудно.
Было опасение, что за 65 лет, прошедших с момента войны, такого населенного пункта уже нет на картах. Но, мне повезло! Я, нашел карту-километровку с именем Запрудно, а затем и спутниковый снимок – правда, скверного качества.
Оценив снимок и карту, я понял, что деревня Запрудно находится в лесном заболоченном месте, примерно в 10 километрах от ближайшего населенного пункта, с названием Кневицы, имеющего выход к железной дороге. Судя по отсутствию дорог и надписи на карте, деревня Запрудно брошена жителями.
Спонтанное решение
То, что я нашел заветную точку на карте, окрылило меня. Я понял, что останавливаться в поиске теперь уже мне не позволяет совесть. Меня захватила идея – попытаться самому добраться в район Запрудно. Тем более, что находится он недалеко от железной дороги.
И хотя я понимал, что найти место захоронения отца невозможно. Но, задумка, собственными глазами увидеть район его гибели и помянуть имя его рядом с захоронением, вполне осуществима. Тем более, что я имею некоторый опыт длительных «прогулок» в безлюдные места, и силы для повторения. Нет проблем с, необходимой экипировкой, и достаточно свободного времени для реализации этого желания.
Правда, по опыту знаю, предполагаемые условия похода, вычисленные по карте, могут сильно отличаться от реальных. А это, значит, необходимо обратиться к кому-либо из тех, кто в этом районе был, за консультацией.
Надо признать, что 2008 год, на который я наметил поездку, не очень способствовал моему замыслу. Страна еще не вышла из дефолта. А военкоматам было совершенно не до поисков захоронений.
Единственный выход - обратиться за помощью к «поисковикам» Новгородчины. Их электронный адрес я нашел в Интернете.
Я, тут же, сочинил письмо по этому адресу, в котором указал координаты захоронения отца, и попросил, участников «Поисковой экспедиции «Долина»», сообщить мне все, что они знают о перезахоронениях в интересующем меня районе, и имена лиц, которые вели или ведут там поиски. Обещал, что буду благодарен тем, кто вышлет мне собственные карты этого района, опишет рельефную ситуацию района, лучший маршрут и лучшее время года для посещения захоронений в этом районе. А также то, что с удовольствием приму советы, по прохождению маршрута и рекомендации в выборе проводника.
К чести «Долины», я получил содержательный ответ незамедлительно. Огромная благодарность за него Ларисе Лысовой.
Поисковые работы в районе д. Запрудно Демянского района с 1993 года вел поисковый отряд "Красная гвоздика", базирующийся в п. Кневицы. У убитых бойцов в этом районе ребята нашли несколько медальонов. В ЦАМО РФ они значились захороненными на дивизионном кладбище 1,6 и 2 км северо-западнее д. Запрудно, но все они воевали в 682 стрелковом полку 202 стрелковой дивизии. Нет ни одного бойца из 645 стрелкового полка.
Сказать, что Ваш отец найден и захоронен, но личность его из-за отсутствия при нем документов не установлена, мы не можем. Нет большой уверенности.
В настоящее время отряд не существует. Попробуйте написать командиру отряда Валерию Алексеевичу Матвееву: Новгородская область, Демянский район, п. Кневицы, ул. Линейная, д. 6 кв.4. Думаю, он сможет Вам помочь. Лучшее время для поиска - апрель, май (нет травы и комаров). Тем более, что местность там болотистая.
С уважением, Лариса Лысова, главный специалист "Поисковой экспедиции "Долина". Более подробно о работе "Долины" можно почитать на нашем сайте:> http://www.novgorod.net/~dolina/
Будут вопросы, пишите.
Получив почтовый адрес Валерия Алексеевича Матвеева, я немедленно отписал письмо в Кневицы.
В нем я сообщил ему о намерении посетить Запрудно. Попросил консультативной помощи по выбору маршрута, времени года, экипировке и мерам безопасности. И сообщил, что намерен встретиться с ним в Кневицах, перед тем как отправиться в заданный район. А, в заключение письма, - пригласил его стать моим проводником.
Ответ из Кневиц долго не приходил. И я уже решил, что в сентябре самостоятельно «двину» в выбранный район. Как вдруг, в конце августа, мне приходит долгожданный ответ.
Я срочно заказал переговоры с Валерием Алексеевичем, и первое, что я слышу это то, что он согласен быть моим проводником, но просит приехать в Кневицы, в начале сентября, до сезона дождей. И второе, - он решил мои проблемы с проживанием.
Это была, без сомнения, божественная помощь! Такого подарка судьбы я не ожидал. У меня «с плеч» снималась огромная масса промежуточных проблем. И появилась уверенность, что я попал в руки хорошего человека. Похоже, судьба вымостила мне отличный путь к достижению поставленной цели. Более того, посланный мне, не иначе как Свыше, человек имеет не только сведения о боях и захоронениях вокруг Кневиц, но и имеет доступ к воспоминаниям о боях 645 полка в районе Запрудно. И, что, особенно кстати, у него есть лицензия на проведение поисковых работ.
Спешно уладив все проблемы на работе, я взял билеты на поезд, и послал В.А. Матвееву телеграмму о своем приезде в Кневицы 10 или 11 сентября.
К сожалению, его просьбу о казачьих атрибутах, я исполнить не успел. В городе, где я живу, казачьих папах и фуражек не шьют, хотя казачья община существует. Поздний приход письма не оставил времени на поездку в тот город, где эти атрибуты шьют. Поэтому я стартовал, взяв с собою только документы для музея и экипировку для пребывания вдали от жилья.
Я знал, что поезд Москва-Псков, на котором я добираюсь в Кневицы, проходит по святым для россиян местам – истоку Волги и Валдаю. Но, когда поезд приблизил меня к ним, за окном была темень, через которую я мог разглядеть только подсвеченные фонарями фасады маленьких станций на многочисленных разъездах, и мелкие капли дождя, бесконечно струившийся по стеклам.
Здесь из всех щелей и нор автоматы бьют в упор.
Cам не знаю, кем он назван: «Рамушевский коридор».
Ни тропинок, ни дорог, мир взведённый, как курок.
Здесь прострелян каждый камень, каждый куст и бугорок.
Здесь наш быт похож на бред. Здесь с ума нас сводит свет
от прибитых прямо к небу ослепительных ракет.
Смерть в тебя вперяет взор сквозь оптический прибор.
Сколько нам он стоил жизней – Рамушевский коридор…
Михаил Мотусовский
Восьмого февраля 1942 года вокруг 16-ой немецкой армии под Демянском замкнулось первое в истории Великой Отечественной войны окружение крупных сил противника. В кольце оказалась большая часть сил 16-й фашистской армии - до семи дивизий, образовался так называемый «Демянский котёл».
Но 21 апреля 1942 года ударная группа из трёх немецких дивизий под командованием генерал-лейтенанта Вальтера фон Зейдлиц-Курцбаха прорвала окружение, пробив узкий коридор шириной 6-8 километров в районе деревни Рамушево. Впоследствии, весь май и начало июня 42-го года, в Рамушевском коридоре шли страшнейшие бои.
Потери с обеих сторон были огромные. Фото 1942г.
Советские войска стремились захлопнуть прорыв и ликвидировать коридор, а немецкие силы, наоборот, пытались его расширить. Однако те бои не принесли существенного успеха ни для одной из сторон - Рамушевский коридор просуществовал вплоть до 1943-го года.
Именно сюда, в район боёв «Рамушевского коридора», направляется для проведения поисковых работ наша экспедиция. Пятнадцать человек, из них большая часть - студенты и школьники, «вооружённые» металлоискателями, щупами и лопатами за сутки на машинах преодолевают путь длиною в тысячу триста километров. Новгородская область после двух дождливых недель гостеприимно встречает нас утренним ласковым солнышком.
Работать, где изначально планировали, не получается - земля насквозь пропитана влагой, не всегда помогают даже болотные сапоги. Наши друзья – поисковики из г. Старая Русса предлагают встать лагерем на противоположном берегу реки Ловать, недалеко от урочища Александровка, где есть условия для работы - мы соглашаемся. Переправа, на наполненной людьми и вещами небольшой резиновой лодке через широкую реку, достаточно экзотична, и у новичков вызывает повышенный выброс адреналина. Быстро выставляем палатки, разжигаем костёр и вскоре горячий обед живительным нектаром вливается в наши подсохшие от сухпайков желудки. Пора проводить рекогносцировку местности.
«9 мая 200-я стрелковая дивизия наступала двумя стрелковыми полками. После короткой артиллерийской подготовки пехота поднялась в атаку, ворвалась в д. Присморжье и подошла к д. Александровке. Гитлеровцы подтянули свежие части, пошли в контратаку и вытеснили наши части от Александровки. Стволы пушек и пулеметов нагревались докрасна» (из боевых донесений).
Деревни Александровка на современной карте уже нет, но живы свидетельства событий, происходившие в те военные годы. Фортификационные сооружения: блиндажи, огневые точки, окопы и стрелковые ячейки видны невооружённым глазом.
Поисковые экспедиции здесь проходили не один раз и не один год, как впрочем, и в большинстве других мест, последнее время в этой местности на «зачистке» работают три отряда из Кирова. Песчаная почва не даёт задерживаться в воде, и в эту дождливую весну это очень важно. Приступаем к работе и мы. В ход идёт «тяжёлая артиллерия» поисковиков – металлоискатели. То тут, то там звучат знакомые по минувшим вахтам возгласы: «осколок», «гильза», «настрел», специалисты работают со щупами, кто-то находит первый фрагмент кости.
Но по - настоящему удача настигает нас на третий день работы. При обработке очередной песчаной высотки «зацепили» сразу в двух местах многочисленные костные фрагменты. Теперь работы хватает всем. Высотка оказалась не просто большим природным бугром, а одним из фортификационных укрепрайонов. Дальнейшее углубление в землю вскрыло стены блиндажа и ряд ответвлений от него, идущих к следующей линии обороны.
Многочисленные осколки вперемешку с рубленными некрупными фрагментами костных останков свидетельствуют о прямом попадании снаряда в данный укрепрайон, россыпи патронов и стреляных гильз указывают на плотность боя. Останки двух погибших солдат собираем буквально по частям на разных уровнях земного полотна.
Медальон - негромко сказанное слово мгновенно, с нарастающим звуком, эхом откликается в сердцах и устах поисковиков. Лицо Юры Шашмурина, нашедшего заветный пенал, сияет от радости. С учётом находящихся рядом фрагментов портупеи, возможно, удастся установить личность погибшего офицера. Работу на этой высотке продолжим до конца вахты, останки ещё одного солдата будут нами обретены.
5 июня 1942 года. К 8.00 утра Александровка была взята нашими войсками. Немцы вновь обрушили на рубежи 127-й бригады шквальный огонь своей артиллерии и минометов. В 17.00 немцы организовали контрнаступление при поддержке своих танковых частей. В результате ожесточенного боя, длившегося около двух часов, к 19.00 бригада оставила Александровку (из боевых донесений).
Каждый раз, работая на местах, обожжённых войной, удивляешься её масштабам. От места, где мы стоим этой вахтой, можно уходить на несколько километров в разные стороны и везде видеть одно и то же: позиции наших войск вплотную соприкасаются с немецкой обороной и наоборот. И везде кровавые следы войны – пробитые, проржавевшие от времени каски, солдатские лопатки, кружки, противогазы, фрагменты обуви, одежды и звенящая от осколков земля. Земля Новгородщины, ставшая последним домом для более 800 тысяч погибших во время Великой Отечественной войны солдат и офицеров РККА, из которых более 350 тысяч до сих пор официально не захоронены - «пропавшие без вести».
Останки ещё одного солдата обнаруживаем в верхнем слое земли одного из окопов недалеко от места, где работает основная часть нашей группы. Беспорядочность их залегания говорит о том, что когда то здесь были «чёрные копатели». Кости просто выкинули вместе с землёй, к сожалению, в наше время это не редкость.
Наша экспедиция медленно, но верно подходит к концу. Заканчивается последний рабочий день, отряд медленно уходит в сторону лагеря. И вновь, отличается Юрка, тот самый, нашедший медальон. Его щуп пробивает метровый слой земли, издавая до боли знакомый костяной звук. Классический раскоп при свете фонариков закончили незадолго до полуночи. С рассветом мы вновь собрались у воронки, ставшей могилой погибшему между 9 мая и 5 июня 1942 года бойцу. Он погиб не в результате взрыва, а был расстрелян после взятия в плен и прихоронен по указанию немцев в ближайшей воронке местными жителями. О его пленении и расстреле говорят связанные сзади руки, а о приказе немцев свидетельствуют архивные данные. А рядом в двух – трёх метрах друг от друга ещё несколько провалов земли – возможно прихоронки других погибших солдат.
Но лимит времени исчерпан полностью. Быстро снимаем лагерь, очередное преодоление водной преграды и в 11. 30 мы на воинском мемориале у деревни Давыдово.
Здесь на братском кладбище предаются земле останки 473 солдат и офицеров, найденных на территории Старорусского района силами сорока поисковых отрядов из самых разных уголков России, Белоруссии и Казахстана в эту весеннюю Вахту памяти.
У сорока бойцов были обнаружены «смертные медальоны». Из них 19 уже удалось прочитать и установить имена пропавших без вести. В этом списке и найденные нами останки шестерых солдат и отданный на экспертизу медальон. Звучат слова благодарности поисковикам, священник совершает заупокойную службу, троекратный залп над могилой...
Казалось бы, всё. Но нет... Мы ещё вернёмся сюда, ведь более 349 тысяч солдат и офицеров, погибших в ту далёкую войну, ещё не захоронены.
Руководитель поисковой экспедиции, протоиерей Владимир Неганов
"Рамушевский коридор"
Действительно, я тогда не знал, что пробуду на Северо-Западном фронте триста дней – почти год! Каждый из этих дней был иным, но всегда – трудным. Нашу дивизию, входившую в состав 11-й армии, много раз отводили в тыл для пополнения. А потом снова бросали на передовую, нередко на прежние места. Это было тяжелым психологическим испытанием: и снова вступать в бой там, откуда едва вернулся живым. Поневоле думалось – а как будет на этот раз?
Чтобы было понятно, где шли бои, следует сказать несколько слов о Северо-Западном фронте. В то время он располагался между Волховским (с севера) и Калининским (с юга) фронтами – от озера Ильмень до озера Селигер, растянувшись более чем на 200 км. Еще зимой сорок первого войска этого фронта окружили в районе Демянска 16-ю немецкую армию в составе семи дивизий. В истории Великой Отечественной войны Советского Союза об этом говорится так: "В ходе боев при окружении вражеских войск были разгромлены три немецкие дивизии. Противник оставил на поле боя до 12 тыс. трупов. Наши войска захватили 185 орудий, 135 минометов, 340 пулеметов, 450 автомашин, 125 вагонов с разными грузами, несколько складов с боеприпасами, снаряжением и продовольствием и другое военное имущество". Однако фронт не сумел развить успех и уничтожить окруженную армию.
21 апреля 1942 года ценой больших потерь немцам удалось прорвать фронт советских войск и соединиться с окруженной группировкой в районе деревни Рамушево. "Попытки… ликвидировать образованный гитлеровцами так называемый "рамушевский коридор" успеха не принесли".
Через "коридор" длиною около 40 и шириною до 10 километров проходила дорога, соединявшая Старую Руссу с Демянском. Для окруженных немецких войск она была дорогой жизни, и они ее защищали, не считаясь с потерями.
Условия боевых действий в районе "рамушевского коридора" были предельно суровыми. Бесчисленные болота не давали возможности построить ни настоящего окопа, ни прочного блиндажа. Наземные укрытия в виде невысоких двойных стенок из кольев, с набросанной между ними болотной грязью вперемешку со мхом не спасали от обстрела. Шедшие почти непрерывно майские ливни пропитали влагой всю землю даже на возвышенных местах. Почти во всех окопах и блиндажах под полом из кольев все время держалась вода, и ее надо было постоянно вычерпывать. Ночью в блиндаже для освещения чаще всего жгли немецкий телефонный провод. Он очень чадил, и утром бойцы долго откашливались, сплевывая противную черную слизь. Помню, сменивший Саксина начальник штаба, капитан Тириков, бывший учитель из Сибири, переспав ночь в нашем прокопченном блиндаже, основательно "прочистил" легкие и носоглотку, а потом пошутил:
– У меня до войны корова была, так я ей хлев построил – светлый, высокий, чистил его каждый день. А теперь как вернусь после войны, построю такой же блиндаж и скажу ей: поживи-ка милая, как я жил!
В течение всего лета мы ни разу не мылись и завшивели до предела. Изничтожить наших мучителей, находясь на передовой, было невозможно. И только к осени, когда в тылу дивизии построили бани, нам удалось от них избавиться. Однако ненадолго. Во время затяжных боев вши появлялись снова. И приходилось опять в дни передышки тщательно прожаривать одежду.
Осень сменилась зимой с сильными морозами. Но и морозы не сковали местные болота. Зная, что мы располагаемся в лесу, немцы обстреливали сильным минометно-артиллерийским огнем лесные островки, перешейки и настилы, проходившие прямо по болотам. Огонь не был прицельным, но из-за скученности бойцов на более сухих участках причинял большой урон.
Позднее мы научились делать укрытия в два и три наката и чувствовали себя в них более безопасно. И тем не менее, каждый раз, когда над блиндажом или где-то невдалеке друг за другом со зловещим свистом проносились мины или снаряды, сердце тревожно сжималось… При каждом разрыве блиндаж вздрагивал, как живой, с наката и стенок сыпалась земля. Минует ли следующий? Сколько же вынесли за эти нескончаемые девять месяцев почти непрерывных боев солдатские сердца: ведь многие дни и ночи обстрел не прекращался…
С мая по июнь 1942 года войска Северо-Западного фронта трижды переходили в наступление с целью разгрома демянской группировки врага. Первая операция была проведена с 3 по 20 мая. Замысел ее состоял в том, чтобы силами 11-й и 1-й ударной армий нанести по "рамушевскому коридору" встречные удары с юга и севера, полностью перекрыть его и затем разгромить группировку противника.
"С поставленной задачей советские войска не справились,- напишут позднее военные историки. – Не увенчались успехом и последующие попытки Северо-Западного фронта ликвидировать демянский плацдарм противника. Это объяснялось прежде всего тем, что наступление организовывалось плохо. Командование фронта действовало нерешительно, управление войсками было слабым. Удары наносились не одновременно и на узких участках фронта, весь же остальной фронт оставался пассивным. Неоднократно повторяющиеся удары следовали из одного и того же района, что значительно облегчало борьбу противника против советских войск".
Сколько же крови и напрасно погубленных жизней стоит за этими немногими сухими словами!
3 мая 1942 года 55-я дивизия вместе с другими частями фронта была брошена в бой с задачей перерезать дорогу Старая Русса – Демянск, в районе деревень Васильевщина – Бяково. Командование фронта не посчиталось с тем, что дивизия была не подготовлена к наступлению.
При формировании 55-й дивизии в январе – марте 1942 года никакого вооружения в полках не имелось. "Обучение шло на изготовленных самими военнослужащими деревянных макетах винтовок, автоматов, артиллерийских орудий и минометов. Практического навыка в обращении с оружием не было,- вспоминает бывший начальник штаба 107-го полка ветеран дивизии Николай Степанович Локтионов.- Винтовки, автоматы и орудия стали поступать, когда, высадившись 14-17 апреля на станции Крестцы, дивизия в течение полумесяца подходила к линии фронта. Весенняя распутица, проливные дожди, дороги с непролазной топкой грязью не позволили вести обучение на ходу. Надо было строить гати, тащить на руках снаряды, вытаскивать постоянно застревающие в топких местах орудия. Многие дни питались впроголодь – подвоз продуктов постоянно задерживался".
1 и 2 мая части дивизии подходили к линии фронта. В ее составе были три укомплектованных по штатам военного времени стрелковых полка – 107-й, 111-й и 228-й, а также артиллерийский 84-й полк, который еще не был полностью обеспечен артиллерийским вооружением.
В ночь со 2-го на 3 мая дивизия сменила 74-ю бригаду морской пехоты и уже утром была брошена в наступление.
К большому сожалению, первоначальный успех не oбыл своевременно закреплен. За несколько дней тяжелейших кровопролитных боев дивизия понесла огромные потери и оказалась на исходных позициях.
В памяти Николая Степановича Локтионова сохранились некоторые подробности этих трагических дней:
"107-й стрелковый полк должен был прорвать оборону противника и овладеть участком дороги Бяково – Васильевщина,- вспоминает он.- Наступление началось утром. Никаких средств усиления полку не было дано. Поддерживала его лишь артиллерия 84-го АП. Противник имел хорошо оборудованную систему дотов и дзотов, соединенных траншеями. Болото и заливные луга перед ними были заминированы в глубину до километра. За ними шли проволочные заграждения в три ряда. Укрепленные пункты в деревнях Бяково и Васильевщина были насыщены до предела пулеметами, пушками, особенно минометами. Противник имел и сильные резервы, которыми мог маневрировать по дороге Старая Русса – Демянск. У него имелись танковые части и авиация.
После артиллерийской подготовки подразделения 107-го полка, имея справа 228-й полк, атаковали противника. Было уничтожено много огневых точек на переднем крае вражеской обороны. Успешно продвигаясь вперед, подразделения 107-го полка перерезали дорогу на небольшом участке. Был получен приказ – продолжать наступление в направлении на Бяково. Противник упорно оборонялся. 228-й полк, наступавший справа, нужного успеха не имел. И тут противник перешел в контратаку.
В небе появилась бомбардировочная авиация. Находясь под бомбовыми ударами, подразделения полка все же продолжали вести бой. После окончания бомбежки противник, подтянув резервы – пехоту и танковые подразделения, снова пошел в контратаку, открыв сильный артиллерийский и минометный огонь. У нас не было ни одного истребителя, ни одного танка, а фланги в месте прорыва обороны противника не были должным образом прикрыты.
Для развития успеха наступления командир дивизии генерал-майор Шевчук направил в 107-й полк батальон 111-го полка, но в создавшихся условиях реальной помощи в развитии имевшегося успеха этот резерв оказать не мог. Сказались и большие потери личного состава полка. В бою были убиты два командира батальона, начальник штаба батальона, не говоря о больших потерях личного состава. Остатки полка оказывали упорное сопротивление. Шел бой и на флангах прорыва. Сил становилось все меньше. Многие легли героями на поле боя. Много раненых направлено в санчасть полка. Силы были неравны. Наши подразделения вынуждены были начать отход. Был получен приказ – не допустить противника за его. прежнюю линию обороны. Этот приказ был выполнен. На этом закончился первый день боя.
Следующие два дня части дивизии переходили в наступление, но успеха не имели. 5 мая командир полка Мамин вызвал меня и поставил задачу – силами остатка взвода пешей разведки и пятнадцати автоматчиков сменить на переднем крае всех находившихся там солдат и офицеров и отправить их в тыл полка. Это было сделано, чтобы более точно установить, сколько бойцов осталось от личного состава части. Всех сняли с обороны и у походных кухонь разобрались с теми немногими, кто остался в живых. Утром 6 мая они возвратились обратно и сменили нас. Дальше начались боевые будни. Нам приходилось то безуспешно наступать, то отражать атаки наступавшего противника. Когда в начале июня подошла Сибирская бригада, то ей хватило лишь одного стрелкового взвода, чтобы сменить личный состав полка на участке его обороны…"
Врач санбата 55-й дивизии Георгий Артемович Газалов, вспоминая на одной из послевоенных встреч трагические дни в начале мая 1942 года, рассказывал: "Раненых было столько, что у меня, принимавшего их и делавшего первую обработку, к вечеру перестала разгибаться спина, руки покрылись коркой из высохшей крови, а пальцы с трудом сгибались. В ночь на 9 мая случился заморозок, выпал снег. Многие раненые, лежавшие прямо под открытым небом, к утру окоченели"…
Серафима Порфирьевна Рыжкова, в то время сестра медсанбата, многократно сопровождала раненых при отправке в эвакогоспиталь. "Мне поручали колонну машин, заполненных ранеными,- вспоминает она.- Почти сто километров дождливого и холодного весеннего бездорожья, ухабов, тряских настилов и гатей становились дорогой смерти для части раненых – я не успевала оказывать им помощь. В немногих деревнях, через которые проезжали, нас уже ждали жители, пытаясь помочь, чем могли,- приносили еду, кормили раненых, выносили из машин скончавшихся. Помню, во время остановки в пути я увидела, что один из раненых вылез из кузова машины. Перед началом движения пошла проверить, вернулся ли он. Смотрю – молодой боец оперся на радиатор спиной, хотел, видимо, погреться, да так, стоя, и умер. Молчит и смотрит на меня остекленевшими глазами… Когда такое видишь в восемнадцать лет – это запоминается на всю жизнь!"
Еще тяжелее была обстановка в медсанротах, обслуживавших стрелковые полки.
"Наш 228-й стрелковый полк вступил в бой утром 5 мая,- рассказывает начальник аптеки санроты Галина Сергеевна Федько, тогда девятнадцатилетняя хрупкая девушка.- Погода сырая, неприятная, накануне шел дождь со снегом. А в медсанбате даже палатки не было. Вместо нее соорудили навес из сосновых и еловых веток, под ним – такой же настил. Мне было поручено встречать раненых и по указанию врача делать уколы морфия и противостолбнячной сыворотки. Необъяснимая нервная дрожь от предчувствия предстоящего терзала нас всех уже с утра. Часам к двенадцати начали поступать раненые. Среди первых привезли девятнадцатилетнего Васю Шепилова, командира санитарного взвода 2-го батальона, по виду совсем еще мальчика. При взрыве мины рядом с ним был командир санроты А.В.Нинбург, но остался жив. Мы решили похоронить Васю тут же, на опушке леса. Яма, которую стали копать, сразу заполнялась водой. Вот уже прошло столько лет, а я как наяву вижу скорченное тело Васи, полузалитое болотной жижей.
Всю ночь и весь следующий день поступали раненые, их везли на повозках, а кто мог, приходил сам. За все годы войны я не могу припомнить дней, подобных этим первым дням мая 1942 года. Медики буквально валились с ног, меня тошнило от стоявшего повсюду в воздухе запаха свежей крови, я не могла есть и не ложилась спать все эти дни… За первые три дня через медсанроту прошло 850 раненых. Это только те, кто был зарегистрирован".
Такие же жестокие потери понесли и остальные два стрелковых полка, вступившие в бой за Васильевщину двумя днями раньше. Деревня несколько раз переходила из рук в руки и все же осталась у фашистов. Артиллерийскому полку тоже пришлось очень трудно. Не случайно командир дивизиона, в который я попал, был так рад пополнению.
Пишу и думаю – а надо ли ворошить трагическое прошлое и рассказывать о неудачном наступлении? Ведь виновные наказаны. Позднее за неподготовленность дивизии к наступлению и неумелое руководство боем ее командира отдали под суд военного трибунала. А командиром дивизии стал Герой Советского Союза полковник Заиюльев Николай Николаевич.
Но каково бы ни было наказание, оно уже не вернет к жизни бессмысленно погубленных солдат и офицеров. Безответственность на войне страшна, ей нет прощения!
Не случайно бойцы и командиры Северо-Западного фронта зачитывали до дыр номера газеты "Правда" с пьесой А. Корнейчука "Фронт". Содержание этой пьесы во многом напоминало ситуацию, сложившуюся в районе "рамушевского коридора": бойцы и командиры рот и батальонов, несмотря на жестокое сопротивление вражеских войск, выполняли свою задачу, а потом успех, добытый ценою больших человеческих жертв, сводился к нулю из-за плохой подготовки наступления и просчетов командования во время сражения.
Первый бой дивизии не был исключением.
Неорганизованность наступления, бессмысленность жертв сказались на боевом духе солдат. У более слабых появилось чувство безысходности, неизбежной гибели. "На третий день наступления, – рассказывает Газалов, – среди раненых появились "самострельщики". Их легко обнаруживали по пороховым пятнам на ране. Таких не обрабатывали и отправляли в штаб дивизии, а оттуда – в военный трибунал. Одного солдата я особенно запомнил. Сначала посчитал, что он обычный раненый – парню оторвало кисть руки. Перевязал его. Вдруг приходят из полка и спрашивают, не попадал ли к нам красноармеец с оторванной рукой. Оказывается, кто-то видел, как боец, спрятавшись за дерево, выдернул кольцо в гранате и занес руку с ней за ствол. Я хотел промолчать, было жалко парня – ведь расстреляют. Но получилось так, что боец сам себя выдал. Когда проходили мимо, он окликнул меня и помахал культей – спасибо, доктор!"
Воспользовавшись нашими неудачами, гитлеровцы забросали передовую листовками. На них был изображен красноармеец, повисший на заграждении из колючей проволоки и надпись: "Вы все погибнете в этих ужасных болотах! Перестреляйте комиссаров и командиров, которые гонят вас в бой, и сдавайтесь в плен!"
К концу мая 1942 года наша дивизия наконец отбила деревню Большие Дубовицы и вышла на болото Сучан. Уверен, что каждый, кто служил в 55-й дивизии в те дни, запомнил это проклятое болото. Оно растянулось на два десятка километров и было почти непроходимым как летом, так и зимой. За болотом начинался лес, по его передней кромке проходила вражеская передовая. Наша передовая проходила по болоту. Среди болота попадались лесные островки и перешейки, но их было совсем немного. Мне запомнились их условные названия: Роща-Круглая, Огурец, Лапоть и другие. Одни находились на нашей территории, другие были у врага, иные же делились пополам. Между островками и к передовой прокладывались настилы из жердей, веток, а то и целых бревен. Болото было заминировано как с нашей, так и с немецкой стороны.
Все лето и осень 1942 года три стрелковых и артиллерийский полки дивизии вели на Сучане ожесточенные наступательно-оборонительные бои. Нашей дивизии противостояла отборная фашистская дивизия "Мертвая голова". Навстречу нам рвались части 1-й ударной армии Северо-Западного фронта – мы уже слышали впереди далекую канонаду.
Болото стало союзником противника, затрудняя бойцам подступы к вражеской передовой. Она начиналась установленными на болоте минными и проволочными заграждениями, а затем переходила в мощную оборонительную систему из дзотов и траншей в глубине леса. Свои огневые точки гитлеровцы маскировали землей, мхом и ветвями деревьев. Разглядеть их в лесной чаще было почти невозможно. Так же невозможно было подобраться к вражескому дзоту даже ночью: на проволочные заграждения гитлеровские солдаты вешали консервные банки, гремевшие при каждой попытке отогнуть или перерезать проволоку. На любой подозрительный звук враги отзывались пулеметными и автоматными очередями, освещая при этом местность ракетами.
В сводках Совинформбюро, публикуемых летом 1942 года в газетах, Северо-Западный фронт по-прежнему почти не упоминался или указывалось: шли бои местного значения. А между тем бои были очень жестокими, с тяжелыми потерями с обеих сторон. Однако с точки зрения высшего командования наш фронт играл вспомогательную роль. В то время фашистские полчища рвались к Сталинграду, продолжали блокировать Ленинград, захватили значительную часть Северного Кавказа. Перед нашей дивизией и другими войсками Северо-Западного фронта была поставлена задача перемалывать живую силу противника, не давая гитлеровскому командованию перебрасывать войска с северо-запада к Ленинграду и на юг.
Несколько раз наша дивизия совместно с приданными и поддерживающими ее частями, а также во взаимодействии с другими дивизиями фронта, пытались перерезать "рамушевский коридор", но безуспешно. Полки дивизии несли серьезные потери, особенно в дни больших наступательных операций. Одна из них проводилась уже в преддверии зимы, когда болото и лес покрылись снегом. Мне запомнился настил, ведущий к передовой, по которому везли раненых. Некоторые из них брели сами. Покрытый с утра снегом, к концу дня настил стал похож на окровавленное полотно почти километровой длины…
Кроме Огурца, Лаптя, Рощи-Круглой и других гиблых мест на Сучанском болоте был еще Остров смерти. Этот небольшой клочок земли находился на немецкой стороне болота и был захвачен группой красноармейцев во главе с младшим командиром Порваткиным в первые дни наступления. Группа Порваткина сумела построить там такую тяжелую оборону, что немцы не могли ее одолеть. Но условия на этом островке были тяжелейшие. Настил, тянувшийся туда по болоту, с обеих сторон был хорошо виден немецким автоматчикам. Подход к Острову смерти был возможен только ночью. Но и тогда немцы обстреливали ею из минометов, используя данные дневной пристрелки.
В Центральном архиве Министерства обороны сохранилось боевое донесение, свидетельствующее о силе вражеского обстрела на Сучане: "В течение дня 10 октября район обороны 1-го батальона 107 СП подвергся сильному артиллерийскому обстрелу, в результате чего весь личный состав батальона вышел из строя, остался один комбат со связным…".
Очевидец этих трагических событий связист 2-го дивизиона нашего полка Петр Иванович Желтов рассказал на встрече в 1990 году некоторые подробности того страшного дня. Утром, когда батальон после залпа "катюши" пошел в наступление, враги открыли ураганный артиллерийско-минометный огонь. Наступавший по болоту батальон залег, но это не спасло людей, лишенных каких-либо укрытий. Не было никакой возможности вынести убитых, оказать помощь раненым, и они погибали от потери крови или очередного близко разорвавшегося снаряда. К тому же один из залпов "катюши" стал роковым для смельчаков, успевших в начале атаки почти вплотную подобраться к траншеям противника. Через два часа от батальона осталось двенадцать человек. Обстрел продолжался, и к концу дня уцелели только комбат, его связной и Желтов. В это время к ним пытались прорваться восемь автоматчиков, присланных I из полка. Добрались только трое. Уцелевшим комбату и бойцам пришлось лежать наполовину в воде. До врагов было не больше двухсот метров. Стоило поднять голову или немного приподняться, как раздавалась автоматная очередь или летели мины. Лишь через трое суток к ним пробрался посыльный с приказом отойти. Тяжелее этих дней, вспоминал Желтов, ни раньше, ни потом у него не было – ведь даже "малую нужду" приходилось справлять тут же. В случае "большой" – вместо унитаза использовали саперную лопатку,- чтобы отбросить его содержимое от себя…
Врагам доставалось не меньше. Об этом говорят строки из письма немецкого солдата, написанного в те дни:
"Милая Герта! Если бы ты увидела, еде мы воюем с Карлом, ты сошла бы с ума! Карлу оторвало руку, и ему, счастливчику, повезло… Нам из России живыми не выбраться". Письмо оказалось пророческим – солдат даже не успел его отправить.
Пленный обер-ефрейтор 12-й роты 28-го пехотного полка 8-й легкой пехотной немецкой дивизии свидетельствовал:
"Она (русская артиллерия) нас просто засыпает снарядами… Мы не находим спасения. В наших ротах осталось по нескольку человек…".
А вот что говорилось в боевом донесении штаба 55-й дивизии от 29 ноября 1942 года: "28-й пехотный полк 8-й легкой пехотной дивизии перед фронтом наступления 55-й СД оказывал упорное сопротивление. Огнем станковых пулеметов из района дзотов продолжал оборонять прежний рубеж обороны, опираясь на сильные опорные пункты и развитую систему инженерных заграждений. В течение 28 ноября 1942 г. понес потери только убитыми свыше 300 солдат и офицеров".
Если учесть раненых (а их в действительности всегда было в 3-5 раз больше), то от немецкого полка: после этого боя мало что осталось!
Для наблюдения за болотом и засечки целей гитлеровцы использовали двухфюзеляжные самолеты-разведчики, прозванные нами "рамами". Эти самолеты часто висели над нашим расположением, корректируя огонь своих батарей. Мы пытались сбивать их из винтовок, но безуспешно, поскольку "рама" имела хорошую броневую защиту.
Особенности лесисто-болотистой местности осложняли действия не только артиллеристов.
В августе, перед одним из наступлений, дивизию усилили танковой группой. Я был случайным свидетелем того, как наш новый командир дивизии Герой Советского Союза полковник Заиюльев, наставляя танкистов, пообещал:
– Поможете ротам продвинуться на полкилометра – каждого представлю к Золотой Звезде!
К сожалению, из трех танков не вернулся ни один – гитлеровцы подожгли их бутылками с горючей смесью на линии своих первых дзотов.
В дни больших наступлений нас поддерживала авиация. Чаще всего это были "илы" – самолеты-штурмовики, получившие у фашистов название "черная смерть". Но лес и самолетам мешал развернуться на полную мощь.
Большие неприятности приносили врагам "кукурузники" – легкие двукрылые самолеты. Как только наступала ночь, со всех сторон раздавалось их мерное тарахтение, а затем на вражеском переднем крае и за ним ухали мощные разрывы бомб. И снова лес становился помехой: случалось, правда редко, когда "кукурузник", не рассчитав, сбрасывал бомбу на нашу передовую.
Была еще одна причина, из-за которой лето и зима 1942 года были очень трудными для войск, не только на нашем, но и на всех других фронтах. О ней, этой причине, очень хорошо сказал А.В.Горбатов в своей книге "Годы и войны" (тогда он командовал дивизией): "В той обстановке естественно было, чтобы командир дивизии сам выбирал объекты для частных операций, сам определял силы отряда и время для нападения с использованием внезапности. В таких случаях противник имел обычно потери в два, три, а то и в четыре раза больше, чем мы. Другое дело, когда тебе издалека все распишут… с указанием часа атаки, определят силы (к тому же не соответствующие ни задаче, ни твоим возможностям). В этих случаях результат почти всегда бывал один: мы не имели успеха и несли потери в два-три раза большие, чел противник.
Особо непонятными для меня были настойчивые приказы – несмотря на неуспех, наступать повторно, притом из одного и того же исходного положения, в одном и том же направлении несколько дней подряд, наступать, не принимая в расчет, что противник уже усилил этот участок. Много, много раз в таких случаях обливалось мое сердце кровью…".
В течение почти трехсот дней нашего пребывания на Северо-Западном фронте роты и батальоны дивизии бросались командованием в наступление именно так, как пишет А.В.Горбатов. Красной Армии приходилось расплачиваться солдатской кровью за преступления Сталина и Ворошилова, уничтоживших в 1937-1939 годах более 40 тысяч человек высшего командного состава – преданных стране, опытных и высокообразованных командиров полков, дивизий, корпусов и армий.
Из книги Антинюрнберг. Неосужденные... автораГлава 4. Данциг и «коридор», или немного о мастерстве провокации Вот дословно те требования, что были изложены Риббентропом польскому послу в Берлине Липскому 24 октября 1938 г.:1. "Вольный город" Данциг возвращается из-под управления Лиги Наций под управление
Из книги «Долина смерти» [Трагедия 2-й ударной армии] автора Иванова ИзольдаИ. И. Беликов Удерживая «коридор» Война застала меня в Карелии, где проходил действительную службу. Для нашего 81-го Краснознаменного стрелкового полка бои начались с самых первых дней. В октябре меня ранило в голову, и я попал на излечение в Архангельск, в госпиталь
Из книги Военные преступники Черчилль и Рузвельт. Анти-Нюрнберг автора Усовский Александр ВалерьевичГлава 4 Данциг и «коридор», или Немного о мастерстве провокации Вот дословно те требования, что были изложены Риббентропом польскому послу в Берлине Липскому 24 октября 1938 года: 1. «Вольный город» Данциг возвращается из-под управления Лиги Наций под управление Германии. 2.
Из книги Беглый огонь! Записки немецкого артиллериста 1940-1945 автора Липпих ВильгельмГлава 10 Демянский коридор Сентябрь 1942 года - март 1943 годаНовгородСентябрь - ноябрь 1942 годаКо времени моего возвращения из трехнедельного отпуска в начале сентября часть 58-й дивизии была переброшена на расстояние 90 километров к югу от Ленинграда на позиции,
Из книги Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 2 автора Зимин Игорь Викторович Из книги Шамиль [От Гимр до Медины] автора Гаджиев Булач Имадутдинович«КОРИДОР СМЕРТИ» Во второй половине 1832 года первый имам Дагестана Кази–Магомед удачно действовал в Чечне. Туда был отправлен десятитысячный отряд генерала Розена, и имам вынужден был отбыть к себе, в аул Гимры. Розен решил следовать за отступающими горцами.8 октября 1832