Антисемитизм в ссср. Антисемитские и неоязыческие кампании. Антисемитизм во время Отечественной Войны

Кампания начинается Резолюции февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) стали сигналом к началу новой кампании за профсоюзную демократию. Редакция журнала «Вопросы профдвижения» не стала тратить время на ее пропаганду. В передовице мартовского выпуска журнала

Первая антисемитская волна Массовая враждебность и бредовые представления, вызванные этим феноменом, проявились в создании множества фёлькиш-антисемитских групп и организаций. В период с 1919 по 1922 г. на первом месте стоял инициированный всегерманским «Еврейским

СССР быстро восстановил запасы современного оружия в арабских странах и стимулировал войну на истощение против Израиля, временами участвуя непосредственно в военных действиях.

В 2012 году появились сведения, что в 1968 году к берегам Израиля была послана советская подводная лодка с заданием обстрелять страну ракетами с ядерными боеголовками. Приказ был отменён из-за начала неблагоприятных для советской власти событий в Европе.

Политическая эволюция советского антисемитизма после Шестидневной войны

Дискриминационные и карательные меры против евреев

Помимо борьбы с сионизмом, советские идеологи в этот период разрабатывали новую концепцию советских евреев. Они объявили, что:

• само утверждение о существовании еврейской нации - сионистское;
• евреи составляют часть тех наций, среди которых они живут, и лишь в СССР, где существует Еврейская автономная область , евреи подпадают под понятие «народность» (поэтому в паспортах советских евреев в графе «национальность» указывается - «еврей»);
• поскольку антисемитизм - «порождение классово-антагонистических формаций», он изжит в СССР; а в капиталистических странах он не должен существовать, так как нет еврейской нации (что не мешало советским авторам писать о «мировом еврействе»), а если и есть проявления антисемитизма, его разжигают сами сионисты.

Это всё давало властям возможность преследовать за сионизм всякого, утверждавшего что антисемитизм существует в СССР.

В те же годы была пущена в оборот концепция, согласно которой все советские евреи в силу своего происхождения восприимчивы к сионистской идеологии (впервые подобные идеи относительно Польши высказал польский партийный теоретик А. Верблан в 1968 г.).

В 1971 г. высокопоставленный партийный функционер академик Г. Арбатов заявил, что 90% евреев, оставшихся в СССР, «выглядят в неблагоприятном свете» (то есть неблагонадежны), таким образом косвенно подтверждая, что антисемитские меры, в частности, кадровая политика, вполне оправданны.

Тенденция ограничения приема евреев в высшие учебные заведения еще больше усилилась. Многие факультеты Московского, Ленинградского, Киевского и других университетов, Московский инженерно-физический институт, Московский физико-технический институт были полностью или частично закрыты для евреев.

Евреев перестали принимать на работу во многие академические институты, их почти не осталось в высшем командном составе Советской армии. Такая кадровая политика определялась не степенью антисемитских настроений конкретных руководителей, а исходящими «сверху» письменными и устными инструкциями.

Со 2-й половины 1970-х гг. карательные органы ужесточили борьбу против еврейского движения. В 1974–79 гг. в СССР на различные сроки заключения был осужден 21, а в 1980–87 гг. - 40 евреев-активистов.

Организация еврейского коллаборационизма

В антисионистской кампании советские власти активно использовали евреев. 13 января 1970 г. «Правда» опубликовала 11 писем советских евреев, осуждавших желающих эмигрировать.

В феврале 1970 г. с антисионистскими заявлениями выступили московский раввин И. Л. Левин и главный редактор журнала «Советиш Геймланд» А. Вергелис . 4 марта 1970 г. состоялась пресс-конференция «граждан еврейской национальности», среди которых были генералы, государственные деятели, ученые, артисты (В. Дымшиц , Д. Драгунский , А. Вергелис, А. Райкин), выступавшие с резкими антиизраильскими заявлениями. 5 марта участники пресс-конференции подписали письмо, осуждавшее сионизм и «агрессивный Израиль».

Так называемые самолетные процессы сопровождались разнузданной кампанией в органах массовой информации. Среди авторов «гневных» писем было много евреев. Так, письмо в газету «Правда» 3 марта 1970 г. «Нельзя молчать» подписали академики И. Минц (1896–1991), М. Митин (1901–87), Г. Франк , Г. Чухрай .

Подобные письма публиковались во всех союзных республиках. В марте 1971 г. в Москве состоялась Конференция представителей иудейского духовенства и еврейских религиозных общин СССР для обсуждения «отношения верующих евреев Советского Союза к провокационным действиям международных сионистских организаций и их измышлениям о положении евреев в СССР».

В начале 1980-х годов в Москве был создан Антисионистский комитет советской общественности - организация, в которую включили высокопоставленных "полезных евреев" во главе с генералом Драгунским. Их обязали проводить собрания и выпускать письма против Израиля и сионизма. Комитет просуществовал до конца советской власти в 1991 году, формально кончился в 1994.

Выпуск антисемитской литературы

Антисемитская кампания в стране затронула все сферы жизни, особенно сферу массовой информации. В СССР публикация общественно-политической литературы контролировалась, инспирировалась и направлялась КПСС. Все книги или статьи в нараставшем потоке антисионистских изданий выражали не частную позицию автора, а идеологическую установку партии и эволюцию ее антисионистских концепций.

Такая литература старалась связать сионизм с империализмом и показать, что любая деятельность мирового еврейства - антикоммунистическая. Трактуя сионизм как «идеологию, политическую практику и систему организаций крупной еврейской буржуазии», идеологи подчеркивали тесную связь этой буржуазии с «монополистическими кругами» США и других «империалистических держав», которые служат финансовой и политической базой сионизма.

В силу своей реакционной сущности сионизм - враг не только арабов, но и СССР, социалистического лагеря и всего «прогрессивного человечества». В статье В. Большакова в «Правде» в 1971 г. утверждалось, что всякий человек, который становится сионистом, автоматически превращается во врага советского народа.

Такие концепции были идеологическим новшеством и создавали квазиюридическую основу для судебного преследования всякого, кого властям захотелось объявить сионистом. Расширительная трактовка сионизма позволила советским пропагандистам все еврейские организации США (даже ОРТ и еврейские профсоюзы) объявить сионистскими, то есть врагами СССР и коммунизма.

«Осторожно: сионизм!»

Сочинение Ю. Иванова «Осторожно: сионизм!» (М., Политиздат, 1969) ежегодно переиздавалось вплоть до 1973 г., было переведено на украинский, белорусский, армянский, таджикский и другие языки народов СССР; на польский, английский, испанский, французский и арабский.

В 1970-х гг. советская антисионистская литература еще противопоставляла сионистам «трудящихся евреев». Так, создание еврейского государства объявлялось «коммерческим предприятием» еврейской буржуазии, которое не цель, а «средство достижения других, гораздо более широких целей: восстановления контроля над еврейскими массами...» (Ю. Иванов).

Прибыль от эксплуатации израильских трудящихся, по утверждению Иванова, течет в карманы американских, западноевропейских и южноафриканских мультимиллионеров, а сам Израиль - вовсе не государство, а форпост и плацдарм международного империализма на Ближнем Востоке.

В отличие от других советских авторов, замалчивавших антисемитизм К. Маркса , Иванов указывал на извечную торгашескую сущность еврейства, ссылаясь на статью К. Маркса «К еврейскому вопросу», в которой понятие Judentum («еврейство») использовалось как синоним торгашеского капитализма. Он подчеркивал, что понятие «еврейство» у Маркса не исчерпывается понятием «буржуазное торгашество», оно «перешагивает временную границу капиталистического общества и отступает в глубь веков».

При этом Иванов не забывал формально отмежеваться от антисемитизма, приписывая черты «еврейства» лишь «еврейской верхушке». Сионизм , таким образом, уходит корнями в далекое прошлое, и его источник - еврейская религия.

Ю. Иванов первым заявил, что сионизм - идеология, родственная фашизму, «которому он быстро идет на смену». Из этого логически следовал изложенный им миф о нацистско-сионистском сговоре во время Второй мировой войны .

Тезис о фашистской сущности сионизма позволял СССР выставить себя лидером «всемирного антифашистского фронта», покровителем «сил мира и прогресса во всем мире», то есть восстановить свой престиж в левых кругах Запада, подорванный разоблачением сталинских преступлений. Для этого антисионистская литература интенсивно переводилась на иностранные языки и распространялась за рубежом.

Во время работы над этой книгой Ю. Иванов был сотрудником международного отдела ЦК КПСС, где курировал компартию Израиля . Книга официального партийного специалиста должна была задать основное направление антисионистской пропаганде: её много цитировали борцы с сионизмом 1970-х гг.

Другие директивные издания

Другие подобные установочные книги:

• Е. Евсеев «Фашизм под голубой звездой» (М., «Молодая гвардия», 1971), «Сионизм: идеология и политика» (М., 1971),
• В. Большаков «Сионизм на службе антикоммунизма» (М., Политиздат, 1972, переведена на многие иностранные языки), сборники
• «Сионизм: теория и практика» (М., Политиздат, 1973) под редакцией И. Минца,
• «Сионизм: мифы и действительность» (Киев, Политиздат, 1973; на украинском языке),
• Л. Моджорян «Преступная политика сионизма и международное право» (М., «Знание», 1973),
• В. Семенюк «Националистическое безумие» (Минск, «Беларусь», 1976).

Среди авторов подобной литературы в Украине были и евреи. Например, Л. Беренштейн в 1971–84 опубликовал девять книг, в том числе «Сионизм - как разновидность расизма» (Киев, 1977 г.; 21 тыс. экземпляров), «Антикоммунистическая сущность идеологических концепций сионизма» (Киев, 1984 г., 10 тыс. экз.); А. Эдельман в 1970–80 гг. опубликовал четыре книги.

Новый всплеск антиеврейской кампании в СССР во многом был результатом резкого усиления идей великодержавного русского шовинизма в верхних эшелонах власти.

Партаппаратчики (сами антисемиты) видели в антисемитизме возможность идеологически укрепить режим и справедливо полагали, что постулаты антисемитизма широкие слои населения воспримут лучше, чем марксистские догмы. Опираясь на стихийный антисемитизм, они не пускали дело на самотёк, а проводили организованную политику. Антисемитская пропаганда использовала традиционные стереотипы, переформировывая их и создавая новые.

А. Яковлев, исполнявший тогда обязанности заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС, опубликовал 15 ноября 1972 г. в «Литературной газете» статью с критикой идей великодержавного шовинизма, за что его сняли с поста и отправили послом в Канаду.

На почве антисемитизма проходило сближение между частью партаппарата и правыми националистами, которые активно пропагандировали антисемитизм в самиздате (журнал «Вече», книги Г. Шиманова и др.).

Историко-ревизионистские измышления

Ранее в советских публикациях обычно замалчивали историю евреев и их роль в развитии России и других стран. В 1970–80-х гг., параллельно с разработкой сионистской темы и концепции советского еврейства начался пересмотр истории евреев и сионизма с антисемитских позиций.

Никогда прежде не интересовавшийся еврейской историей журнал «Вопросы истории» поместил (№ 3, 1973) статью «Антинародная деятельность сионистов в России», подписанную псевдонимом Востоков. Автор делал упор не на «мировой сионизм», а на российский, но речь в статье шла не столько о сионистах, сколько о русских евреях в целом.

Востоков утверждал:

• что евреи в России отнюдь не были дискриминируемой группой населения; напротив, они жили весьма неплохо, причем не только в границах черты оседлости ;
• что значительная часть российской торговли находилась в руках евреев (55% купцов первой и второй гильдий, на долю которых приходилось 40% всего торгового оборота; эти две цифры в дальнейшем начали кочевать из книги в книгу;
• доля рабочих среди евреев была незначительна, подавляющее большинство евреев составляло буржуазию;
• многочисленность революционеров и социалистов среди евреев - распространенное заблуждение, зато среди оппортунистов и провокаторов евреев было много.

В № 5 «Вопросов истории» за тот же год появилась статья Е. Евсеева «Из истории сионизма в России», где подчеркивалось, что евреи были главными эксплуататорами российских трудящихся, причем их целью была не личная нажива, а «обогащение всеми средствами международной сионистской корпорации».

Евсеев заявлял, что в начале XX в. сионизмом была заражена не только еврейская буржуазия, но и трудящиеся-евреи, так что сионизм - идеология не еврейской буржуазии, а евреев вообще.

Эти и другие публикации перенесли упор с неких недосягаемых сионистов на своих, советских евреев, что было весьма удобно властям. Поднявшееся диссидентское движение можно было объяснять «происками сионистов» и идентифицировать как «еврейское». Советские идеологи начали прямо обращаться к русскому дореволюционному антисемитизму и его литературным источникам.

В ряде научно-популярных книг издательства «Молодая гвардия» утверждается,

• что «космополитическая буржуазия», используя свое влияние на царицу и Г. Распутина, травила русского патриота генерала Брусилова (С. Семанов «А. Брусилов», серия «ЖЗЛ»);
• что космополиты делали все, чтобы русская армия потерпела поражение в Первой мировой войне (К. Яковлев «Первое августа 1914 г.», М., 1974);
• что бывший кантонист генерал В. Гейман (1823–78) виновен в смерти многих русских солдат во время русско-турецкой войны 1877–78 гг. (С. Семанов «Герои Шипки»);
• в книге А. Кузьмина «Татищев» (М., 1981, серия «ЖЗЛ») намекается, что фактический правитель России в 1730-х гг. курляндский герцог Э. Бирон тайно исповедовал иудаизм , отрекшись от христианства.

Тезисы о порочности и расистской сущности еврейской религии и о связи сионизма с иудаизмом , а также традиционная антисемитская концепция иудаизма как аморальной и извращенной религии выдвинулись в этот период на первый план. Еврейская религия все больше отождествлялась с сионизмом: «Иудаизм является философско-мировоззренческой основой современного сионизма» (В. Бегун «Сионизм и иудаизм», Минск, «Знание», 1972), а «синагога в современной обстановке является потенциальной базой подрывной деятельности» (В. Бегун «Ползучая контрреволюция», Минск, «Беларусь», 1974).

В. Бегун в книге «Ползучая контрреволюция» (М., 1974) писал, что цель сионизма - «создать особый вариант ультраимпериализма», «...в превращении еврейской буржуазии в правящую касту капиталистического общества» и в установлении «господства над миром». Он призывал советских людей не бояться обвинений в антисемитизме, ибо эти обвинения есть «средство морального террора со стороны сионизма».

Антисемитизм в художественной литературе

Была заряжена антисемитизмом и советская художественная литература и литературная публицистика 1970–80-х гг.

Официальные писатели, как И. Шевцов, писали антисемитские книги по указаниям партийных идеологов. Параллельно сформировалась группа "почвенников", настроенных консервативно, критически к советской власти. Их позиция стремилась к дореволюционному черносотенству (и впоследствии к нему пришла), а пока их книги содержали антисемитские намёки.

Романы И. Шевцова «Тля», «Любовь и ненависть», «Во имя отца и сына» пронизаны ненавистью к интеллигенции, ксенофобией и антисемитизмом. Все евреи и интеллигенты - предатели и шпионы на службе у Запада («Любовь и ненависть», М., Воениздат, 1970), а евреи - бандиты и жестокие убийцы (герой романа Наум Гольцер убивает собственную мать), растлевающие русскую молодежь, приучающие ее к наркотикам и т. п.

Либеральные журналы, такие, как «Юность» и «Иностранная литература», по утверждению автора находятся в руках евреев и полны изображений шестиконечной звезды («Во имя отца и сына»). Осторожная критика, которой Шевцов был подвергнут на страницах «Правды», и саркастические рецензии в «Юности» и «Новом мире» не остановили потока издания книг Шевцова.

В 1980-х гг. авторы консервативно-патриотических и почвеннических взглядов в основном группируются вокруг журналов «Молодая гвардия», «Наш современник», а также «Октябрь» и «Москва». Поскольку в многонациональном Советском Союзе ксенофобия могла подорвать государственное единство, евреи, не имеющие своей республики и официально не признаваемые нацией, стали удобной для национал-патриотов мишенью, удачно найденным антиподом русского и других славянских народов.

Тенденция «смены врага» отразилась в творчестве популярнейшего автора исторических романов и повестей В. Пикуля: если в его ранних произведениях (1960–70-х гг.) во всех бедах русской истории обвинялись немцы, то с конца 1970-х гг. («Битва железных канцлеров», 1979; «У последней черты», 1980) виноватыми становятся евреи. Русский канцлер граф К. Нессельроде лишь с виду был немец, а на деле - на три четверти еврей, пишет В. Пикуль, и, следовательно, был связан с «сионистским капиталом», а Г. Распутин был лишь игрушкой в руках еврейских финансистов, которые через него оказывали влияние на царя, направляя политику России.

Последняя идея представляла собой часть исторической концепции писателей так называемого «национал-государственного» или «национал-коммунистического» направления, группировавшихся вокруг журнала и издательства «Молодая гвардия», особенно редакции его серии «Жизнь замечательных людей» (ЖЗЛ).

В противоположность А. Солженицыну и его последователям, идеализировавшим дореволюционную Россию и отрицательно относившимся к русской революции, «национал-государственники» ориентировались на послереволюционную Россию. Россия Николая II - антинациональное государство, управляемое немецко-еврейским капиталом, и неудивительно, что в этой стране произошла большевистская, подлинно национальная революция. Все авторы этого направления изображают старую Россию страной, где хозяйничают инородцы.

Ю. Селезнев («Достоевский», ЖЗЛ, 1981) пишет, что вопреки намерениям Николая I крестьянская реформа в России сильно задержалась из-за происков «мирового капитала», который сумел и после реформы снова закабалить русский народ. «Мировой капитал» - это дом Ротшильдов : «Еще дед этого барона копил первые золотые, торгуя живым товаром, а попросту говоря, занимаясь поставкой несчастных женщин в публичные дома, но уже внук его - мосье Джеймс де Ротшильд - однажды продиктовал свои условия императору Николаю Романову, и тот, устрашенный, платил по высочайшему повелению Ротшильда» (там же).

Для спасения реноме советской страны на евреев возлагалась вина и за бедственное положение дореволюционной России, и за большевистские преступления. Ярким примером служит повесть В. Катаева «Уже написан Вертер» (1980), в которой палачами русской интеллигенции выступают чекисты-евреи и только евреи. Ю. Трифонов в повести «Старик» рассказывает о жестокости большевиков-евреев при проведении политики расказачивания.

Идеальным козлом отпущения для авторов новой антисемитской волны стал классический «иудей-большевик» Л. Троцкий , превратившийся в мифологизированный образ «врага России». Так, тот же И. Шевцов в «Бородинском поле» (Воениздат, 1978) изображает Троцкого как «самого страшного врага советской власти», а у М. Колесникова («С открытым забралом», Воениздат, 1977) Троцкий - участник масонского заговора.

В 1980-х гг. «вражескую сущность» Троцкого начинают открыто связывать с его еврейским происхождением. Белорусский писатель И. Шамякин в романе «Петроград-Брест» (опубликованный в белорусском журнале, ч. 1 -1981; ч. 2 - 1983; на русском языке - одновременно в двух разных журналах, а также в журнале на украинском языке - 1984; отдельное издание, М. «Роман-газета», 1986) неоднократно подчеркивает еврейское происхождение Троцкого и свойственные ему, как представителю еврейского народа, отрицательные черты.

Сходными национальными чертами он наделяет Г. Зиновьева , Л. Каменева , М. Урицкого (1873–1918) и других деятелей революции. В литературе 1970–80-х гг. на Троцкого возлагают вину за все преступления ленинского периода: он организовал вторжение в Афганистан в 1919 г. и в Эстонию в 1920 г., «расказачивание» на Дону в 1919 г., которое определяется как геноцид казаков, и т. п.

Власти, первоначально благосклонные к деятельности «патриотов», вскоре начали их опасаться, так как «Память» явно вышла из-под контроля. 6 мая 1987 г. общество провело манифестацию на Манежной площади в Москве, после которой его представителей принял Б. Ельцин (тогда - первый секретарь Московского городского комитета КПСС), выслушавший требования организации.

За манифестацией последовала первая робкая критика «Памяти» в официальной прессе («Комсомольская правда», «Известия», «Московская правда»); некоторые члены «Памяти» были исключены из КПСС. Попытка Московского комитета партии осенью 1987 г. поставить «Память» под свой контроль привела к расколу организации (из нее вышла группа «сталинистов» во главе с И. Сычевым) и вынудила Васильева отмежеваться от КПСС.

31 мая 1988 г. Васильев объявил о преобразовании общества «Память» в Национально-патриотический фронт «Память», то есть провозгласил общество политической организацией. Таким образом, в Советском Союзе появилась официальная политическая организация, чьи взгляды отличались от взглядов КПСС.

Возникший в 1988 г. антиалкогольный Всесоюзный клуб «Трезвость» выдвинул тезис о «сионистском алкогеноциде русского народа».

Московская «Память» раскололась на несколько различных, часто конфликтующих организаций, действовавших в последние годы советской власти и недолго после её конца.

Группа К. Смирнова-Осташвили она же Союз за национально-пропорциональное представительство «Память» (СЗНПП), откололась от одного из осколков «Памяти» в феврале 1989 г. 18 января 1990 г. при поддержке коммунистических властей она совершил налет на Центральный дом литераторов в Москве, где происходило заседание либерального литературного объединения «Апрель». Смирнов-Осташвили все же был осужден на два года тюрьмы (где кончил жизнь самоубийством).

Осколки "Памяти" выступали за запрещение эмиграции евреев из Советского Союза (так как евреи должны предстать перед судом «за свои преступления»).

Наряду с различными московскими ответвлениями организации «Память» наиболее активны были аналогичные организации в Новосибирске, Свердловске, Ленинграде. Коммунистические власти не мешали им, считая союзниками в борьбе с демократическим движением.

После краха советской власти старые нацисты из "Памяти" постепенно сошли со сцены, уступив место новым нацистским организациям в России и других странах бывшего СССР.

"Интеллигентный" антисемитизм

На смену официальной «сионологии» пришла «сионология» самиздатская, а позже и оппозиционная. В 1988 г. в самиздате (в 1989 г. в журнале «Наш современник») появилось сочинение крупного советского математика, в прошлом диссидента, И. Шафаревича «Русофобия».

Написанное на достаточно интеллектуальном уровне, оно излагает теорию «малого народа», живущего среди «большого народа» и чуждого его традиции. Благодаря своему положению меньшинства малый народ вырабатывает высокую степень внутренней солидарности и незаурядные боевые качества, что делает его опасным для большого народа и его культуры.

Хотя в книге «малый народ» прямо не отождествлялся с евреями, читатель мог легко произвести такое отождествление, подсказанное к тому же авторской иллюстрацией своей теории - историей русской революции и советского общества в собственной интерпретации: революция была сделана евреями, которые ненавидели русский народ, были чужды русской традиции и привержены западной.

Популярность сочинения Шафаревича и широкая реклама книги в средствах массовой информации способствовали росту антисемитских настроений среди русской интеллигенции.

Антисемитизм коммунистических ортодоксов

В конце 1980-х гг. часть коммунистов перешла в оппозицию к руководству и образовала оппозиционные коммунистических организации, которые были за возврат к "доперестроечным" порядкам, включая советский антисемитизм.

13 марта 1988 г. в «Советской России» было напечатано письмо-манифест (перепечатано десятками советских газет) преподавателя Ленинградского технологического института Нины Андреевой «Не могу поступиться принципами» с призывом к реабилитации Сталина и к ресталинизации страны, содержавший характеристику евреев как контрреволюционной нации.

Возникшее в 1989 г. ядро нынешней Российской коммунистической рабочей партии восприняло националистическую антисемитскую идеологию новейшего образца.

Судебные процессы против антисемитов

В 1987–88 гг. была ликвидирована идеологическая монополии КПСС, возник плюрализм, появилась независимая печать. Были сняты официальные ограничения в приеме евреев на работу и в вузы, прекратилось преследование неофициальных еврейских организаций и т. п.

Возможность критиковать установки властей сразу выразилась в публикациях против авторов антисионистских изданий. В одной из первых статей такого рода (А. Черкизов «О подлинных ценностях и мнимых врагах», газета «Советская культура», июнь 1987 г.) названы создатели версии о существовании «сионистско-масонского заговора в стране» - В. Бегун, Е. Евсеев и А. Романенко, чьи статьи и книги «... антинаучные и по существу дезориентирующие читателя».

Черкизов указал на связь этих авторов с антисемитским обществом «Память», чьими главными лекторами они были. В ответ В. Бегун, Е. Евсеев и А. Романенко подали судебный иск против газеты и автора статьи. 5 октября 1987 г. дело слушалось в одном из московских районных судов. Было зачитано экспертное заключение Института США и Канады АН СССР, в котором, среди прочего, было указано на в семь случаев прямого заимствования В. Бегуном текста из «Майн кампф» А. Гитлера с заменой слова «еврейский» на «сионистский». Процесс выиграл Черкизов.

Подобный иск (Ленинград, 1988) А. Романенко против писательницы Нины Катерли, обвинившей его в расизме и антисемитизме, превратился в бесконечную тяжбу; суд первой инстанции (районный) признал правоту ответчика, но по требованию Романенко дело было передано на пересмотр в городской суд и затянулось надолго.

Благодаря процессам 1987–1988 гг. антисионистские идеологи перестали быть недоступными для критики, а власти были вынуждены признать книгу А. Романенко «О классовой сущности сионизма» ошибочной и изъять ее из продажи.

После открытия возможности выезда

В Москве, Ленинграде, Севастополе и других городах происходили поджоги еврейских квартир. Весной 1988 г. в Москве распространились слухи о готовящемся еврейском погроме и о том, что активисты «Памяти» собирают по жилищным конторам Москвы, Ленинграда и других городов адреса евреев.

В 1990-е гг. зарегистрированы многочисленные нападения на евреев (особенно выезжающих в Израиль) на всей территории Советского Союза - как с целью грабежа, так и без этой цели. Власти даже не пытались расследовать эти инциденты.

Серьезным антисемитским инцидентом был погром в Андижане (Узбекистан) в июне 1990 г. Толпа (по некоторым сведениям - несколько тысяч человек) ворвалась в смешанный еврейско-армянский квартал, подожгла около 30 домов, разгромила принадлежавшие евреям и армянам предприятия; погром сопровождался грабежом и изнасилованиями. Власти не сделали ничего, чтобы прекратить бесчинства толпы. Одновременно антиеврейские беспорядки, но не в таком масштабе, произошли в Самарканде.

Летом 1991 г. нападение на евреев в г. Сурами (Грузия) переросло в драку между евреями и грузинами.

Деятельность нацистов продолжилась после конца советской власти в русле борьбы с демократическими властями России. В марте-апреле 1992 г. объектом нападений стала синагога любавичских хасидов в Москве - на стенах была нарисована свастика, в здание бросили бутылку с зажигательной смесью.

Научные исследования антисемитизма в СССР

Материалы по антисемитизму в Советском Союзе и странах Восточной Европы собираются и изучаются в Центре по исследованию и документации восточноевропейского еврейства при Еврейском университете в Иерусалиме. Центр издает (с 1986 г.) журнал «Евреи и еврейская тематика в советских и восточноевропейских публикациях» (на русском и английском языках).

СОВЕТСКИЙ СОЮЗ в ЭЕЭ Уведомление : Предварительной основой данной статьи была статья

Доклад директора Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий НИУ ВШЭ Олега Будницкого на конференции «Память о холокосте в современной Европе: Общее и разделяющее» (Москва, «Международный Мемориал», 25–26 сентября 2013 года).

Уважаемые коллеги, я буду говорить об антисемитизме в период Второй мировой войны. Две предварительных ремарки. Первая - о советских или постсоветских евреях, которые помнят 1930-е годы. Это время осталось в памяти как золотое, когда не было никакого антисемитизма и советское еврейство имело потрясающие возможности в самых разных сферах, что подтверждается статистически. Назову только один факт: евреев с высшим образованием в абсолютных цифрах было больше, чем украинцев. В относительных - накануне войны они составляли больше 10% всех студентов СССР. Если говорить о военной памяти - это единство и дружба всех народов Союза и опять-таки никакого антисемитизма, тем паче на фронте, не было. Если посмотреть интервью евреев-ветеранов, записанные в самых разных странах, поскольку советские евреи рассеялись по миру, то доминантной темой будет боевое братство и дружба. Антисемитизм возник после войны отчасти как государственная политика, отчасти как следствие нацистской оккупационной пропаганды. Если говорится об антисемитизме в войну, то обычно это связывается с Украиной и Белоруссией, в существенно меньшей степени с российскими территориями. Не могу не упомянуть, что есть и другой подход, уже основанный не на памяти, а на исследованиях. Скажем, Геннадий Костырченко считает, что политика государственного антисемитизма в СССР начала проводиться с 1938 года. Не обсуждая сейчас по существу, скажу, что с моей точки зрения это совершенно неверно, никакой политики государственного антисемитизма в довоенном СССР не было.

В своем выступлении я хочу оспорить те устойчивые стереотипы, которые остались в памяти людей. Я считаю, что антисемитизм не возник как следствие нацистской оккупации, он никуда не девался и проявился с первых же дней войны, причем я хочу специально говорить о территории Российской Федерации, которая до последних дней Советского Союза оставалась одной из самых моноэтнических республик, уступая в этом отношении только Армении. А на тех территориях, которые были оккупированы или прилегали к оккупированным районам, русское население превышало 90% (скажем, в Смоленской области - 96%). И даже Москва и Ленинград вовсе не были космополитическими городами, свыше 80% населения там составляли этнические русские. Если посмотреть на источники, причем такие, где тема антисемитизма не является центральной, видно, что они буквально переполнены свидетельствами ярко выраженных антисемитских проявлений с первых же дней войны. Например, Пушкин (Царское Село), цитирую дневник Лидии Осиповой-Поляковой:

«В Екатерининском парке выставлены три новых мраморных бюста, один из них совершенно замечательной работы, очень портретен, римский молодой патриций. Сегодня с соседкой Стелой, еврейкой, пошли смотреть. К нашему отвращению, патриций был весь в плевках. Стела говорит, что это потому, что у него еврейские черты лица. Я раньше этого не замечала, но после ее слов действительно увидела. Стало противно».

Но тут же она рассуждает, что никакого антисемитизма или антикитаизма в русском народе нет, есть только антикоммунизм, и что это просто хулиганская выходка. Может быть. Но вот такая запись от 15 августа 1941 года. Три дня спустя среди населения антисемитские настроения все же прорываются, от призывников можно услышать: «Идем жидов защищать». Август того же 1941 года, Ленинград, из воспоминаний Игоря Дьяконова, великого ученого-востоковеда, рассуждающего, что делать - уезжать из Ленинграда или нет. Только один член семьи, нянька Настя знает, что делать, и говорит:

«Ну что ж, и при немцах жить можно. В революцию бар резали, сейчас евреев будут резать, какая нам разница».

Есть такое мнение, что еврейское население как бы не знало, что немцы делают с евреями. Все всё знали. Запись в том же августе:

«У всех настроение такое, что все рушится. Я уже слышал, как на улицах группа пьяных кричала: “Бей жидов”, - как будто не было четверти века советской власти».

Антисемитизм был очень тесно связан с антисоветизмом, и в 1941 году настроения, что придут немцы и, наконец, не станет большевиков, были широко распространены. И вовсе не только в Прибалтике и на Украине, о чем обычно пишется в литературе, это было и в самой России, включая самые «благополучные» города Ленинград и Москву. 31 августа в том же Ленинграде Любовь Шапурина записывает после услышанных на улице разговоров:

«Жду спокойно нового хозяина без возмущения, без содрогания. Говорят, немцы все же лучше грузин и жидов».

Опять август 1941 года, американка Мэри Ледер (приехавшая в СССР подростком, вместе с родителями, помогавшими строить социализм, но быстренько уехавшими, - Мэри не выпустили из страны как советскую гражданку) разговорилась на улице с молодой казачкой, и та сказала:

The Germans will be here before long. They’ll take care of the Communists and the Jews (дескать, к нам придут немцы и разберутся с коммунистами и евреями),

и дальше Мэри рассуждает: она что, не узнала во мне еврейку, или настолько уверена в своих силах, что ей все равно, ее час пришел? После этого Мэри, которая приехала в Ленинград из Москвы, думая, что здесь будет безопаснее, села в поезд и поехала обратно в Москву. Наум Коржавин, подростком ехавший из Киева в эвакуацию летом или осенью 1941 года, вспоминает:

«В вокзальной сутолоке я однажды слышал, как одна колоритная казачка во всю мочь поносила понаехавших евреев. Обвинения ее были, в основном, бытового, отчасти даже вокзального характера, но темперамент совсем другой. “И куда же наши казаки смотрят, - возмущалась она, - взять да и скрутить им головы!”»

Ну, и так далее. Коржавин приводит еще несколько антисемитских эпизодов, с которыми он столкнулся в пути, в частности, он отстал от поезда и как-то пытался, чтоб ему помогли сесть в поезд, никто не помогает, и более того, машинист, случившийся здесь, говорит: «У твоего папки, наверное, миллион в чемодане припрятан», - и тут же воспроизводит бродячую легенду, что у какого-то еврея на вокзале открылся чемодан, а там был миллион рублей. Это, так сказать, простой народ. Если говорить об интеллигенции. Из сводки НКВД о настроениях советской интеллигенции, Москва, 21 июля 1941 года - один из советских писателей (неназванный) говорит:

«Пусть немцев боятся евреи, пусть они и воюют с немцами, если немцы войдут в Москву, я встану во главе немецкого отряда и буду вылавливать и уничтожать евреев».

Вот дневник Михаила Пришвина, чрезвычайно подробная и занимательная хроника настроений в городе и деревне. Он осуждает пораженцев, рассчитывающих, что «немцы установят правительство, более соответствующее духу русского народа, чем большевики и евреи». Сам Пришвин пишет:

«Для меня, все-таки, большевики как-то лучше, при победителях-большевиках мне ближе православный Бог, чем старый кумир, восстановленный немцами».

Тем не менее, в сводке от 27 августа 1941 года, описывающей настроения в среде интеллигентов, о писателе М.П. (я так думаю, что это Михаил Пришвин) сказано:

«Писатель М.П. считал, что для советской власти надвигается час тяжелых испытаний и катастрофа, наступает конец коммунизма во всем мире: “Перед каждым из нас теперь стоит вопрос: что делать? как спасти себя в этой катастрофе? Для большевиков и евреев мало шансов на спасение. Всех партийных русских людей уничтожать не будут, я думаю, что для меня даже возможна перемена к лучшему. 24 года при советской власти я отчаянно боролся за свое существование, меня из года в год травили евреи-критики, которым чужды мое творчество, моя философия”».

Думаю, что это все-таки Пришвин, очень конфликтовавший с Маршаком и т.д.

Ну, если мы от тыла перейдем к фронту, к армии, то вот слова рядового пехотинца Виктора Грановского:

«Если бы в роте знали, что я еврей, то в первом же бою я получил бы от кого-нибудь пулю в спину. Я не преувеличиваю».

На его счастье, когда он пошел добровольцем в армию в 16 лет, то ему по совету военкома (что любопытно, 1943 год!) вписали в графе «национальность» вместо «еврей» - «белорус», а «отчество» Михайлович вместо Моисеевич. Таким образом он стал Витей, белорусом из Гомеля, тем более что по-русски он говорил с белорусским акцентом. Можно привести много других свидетельств относительно антисемитизма на фронте, хотя тут очень много зависело от личности человека, от степени его ассимилированности и многого другого. Скажем, Владимир Гельфанд в своем известном дневнике постоянно жалуется на какие-то антисемитские проявления, а Павел Элькинсон слово «еврей» ни разу в своем дневнике не упоминает. Борис Комский тоже в дневнике не фиксирует никаких проявлений, хотя встречается с одним евреем, скрывающим национальность, которого расстреливали во время холокоста, он чудом спасся, был в партизанах и считал, что лучше не афишировать, что он еврей, даже в Красной армии. Можно привести еще много подобных примеров.

Чем это объясняли сами же евреи? Лев Копелев, допустим, считал, что антисемитизм, нарастание которого с 1942 года было заметным, вызван «необходимостью национальной и притом великодержавной патриотической пропаганды, необходимостью тактической и стратегической». О том же рассуждал и Борис Слуцкий. Говоря об антисемитских настроениях, я замечу еще вот что. Одна из самых распространенных легенд - легенда об отсутствии евреев на фронте. Но есть мнения, а есть статистика. Евреи были пятой по численности национальной группой в Красной армии после русских, украинцев, белорусов и татар. По моим расчетам, основанным на данных министерства обороны, 434 тысячи человек - это приблизительно полтора еврея на сто человек. Как эти евреи вообще могли быть сильно заметны? Это первое. Второе - представителей всех остальных национальностей, кроме перечисленных выше, было меньше, чем евреев. Но никто никогда не спрашивает: почему не было грузин, армян, башкир в армии? Объяснение, я думаю, только одно: этот самый антисемитизм, который в годы войны вылез. Откуда он взялся? Часто пытаются найти этому рациональное объяснение, например эвакуация. Бесспорно, были какие-то объективные вещи, вызывающие недовольство. Но был и такой, я бы сказал, на генетическом уровне антииудаизм. В своем докладе я опираюсь исключительно на источники личного происхождения, кроме некоторых сводок НКВД, например. Чрезвычайно любопытно читать, что говорили о евреях люди, вообще с ними не сталкивавшиеся. Тот же Коржавин с семейством прибыл в поселок Сим Челябинской области, где они поселились у местного жителя. Коржавин вспоминал:

«Александр Егорович направо и налево употреблял слово “жид”, приговаривал во время работы, с какой-то досады: “Вот, жид тебя задери, чего наделал!” Расшалившемуся малышу: “Ишь, жиденок, разбаловался! Уши надеру!” Или, наоборот: “Не балуй! А то жид придет, в торбе тебя унесет”. Причем хозяин даже не понимал, что те, которые у него живут, это евреи. Он с евреями раньше не встречался. Когда туда приехали эвакуированные московский рабочие, их приняли за евреев по двум причинам: было как бы известно, что все евреи бегут в тыл, и второе - они говорили “не по-нашему”, не по-уральски, а по-московски».

Другой рассказ. Эстер Файн, латышская еврейка, которая волею судеб оказалась на какое-то время в волжской деревне Ижлей Арзамасского района Горьковской области. Никто не верил, что она еврейка, и одна женщина сказала:

«Еврейки… Еврейки все Хайки да Сурки, с длинным носом да шпекулянтки». Эстер продолжала уверять, что она еврейка, ей говорят: «Ладно, поврала и хватит».

Самое замечательное - запись в дневнике Бориса Комского, который после ранения и лечения шел во главе команды выздоравливающих из госпиталя до места дислокации батальона. В октябре 1943 года, недалеко от Трубчевска Брянской области Комский записывает: «Странное дело, немцы не перестают болтать о жидо-большевиках, а бабы называют немцев “немыми жидами”».

«Немцами», «немыми» на Руси называли иностранцев, потому что их язык был непонятен, а в образовании «немые жиды» соединяются все народные представления о зле, которые есть. Средневековье. Сержант даже не понимает, какую находку для этнографа он записал.

В чем смысл того, о чем я сказал выше? Мы все знаем, что степень «успешности» холокоста напрямую связана с отношением местного населения. И в бывшем СССР это отношение совсем не было доброжелательным. Второй момент - если мы говорим об определенных сложностях и особенностях жизни евреев в СССР и о политике антисемитизма, то, с моей точки зрения, это вовсе не то, что было инспирировано сверху, это реакция власти на настроение снизу. И замалчивание холокоста тоже: хотя писали о нем в советских газетах, полного молчания не было, но нечасто; а на рубеже 1942–1943 годов, кстати, последовало распоряжение, чтобы евреи-журналисты взяли себе псевдонимы - это все следствие того, что прислушивались к настроениям масс. Говорить о бедствиях еврейского населения, защищать евреев была плохая пропаганда, которая подтверждала нацистские тезисы. И я думаю, что последующие действия советской власти объясняются именно этим, а не личным антисемитизмом Сталина или кого угодно, что, с моей точки зрения, недостаточное объяснение.

Наконец, что касается музея [Еврейского музея], хочу рассказать одну байку. Я был одним из тех, кто создавал контент, там много чего наслаивалось, и хотелось, чтоб в студии Великой Отечественной войны обязательно присутствовал Ефим Дыскин. Маршал Жуков считал подвиг Дыскина величайшим подвигом, совершенным одним солдатом в ходе битвы под Москвой. А именно - артиллерийский расчет, в составе которого был Ефим Дыскин, причем в конце Ефим остался один, уничтожил семь немецких танков. Немножко по-голливудски звучит, но это засвидетельствовано. Сам Дыскин был ранен четырежды. В апреле 1942 года указом Верховного Совета за битву под Москвой двоим людям было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза: генералу Панфилову и 18-летнему рядовому Дыскину. Но казус был в том, что Дыскин остался жив, лежал в Свердловске в госпитале, и когда пришли его поздравлять, отказывался: это не я, я-то жив, а того убили. Потом его отправили учиться на медика, и это была самая лучшая награда, потому что он уже не вернулся в действующую армию. Замечательная судьба, но все спрашивали при создании музея: а кто такой Ефим Дыскин? Второй момент. Кто самые известные герои битвы под Москвой? 28 панфиловцев. Кто их придумал? Их придумал по указанию одного еврея другой еврей, по команде Давида Ортенберга, подписывавшегося Вадимовым, их сочинил Александр, он же Зиновий, Юрьевич Кривицкий. Вот парадокс советского времени, советско-еврейской истории. Был реальный персонаж-герой, но с фамилией неподходящей, Дыскин, и была вымышленная история для вдохновления бойцов, и когда журналисты это делали, то отлично понимали, зачем делают и почему. Уж не знаю, какие из этого произвести глубокомысленные выводы, но информация к размышлению есть. Спасибо!

Предположения о скрытом антисемитизме Сталина

Существуют факты, свидетельствующие о личных антисемитских антипатиях Сталина ; однако по крайней мере до начала 1940-х гг. они в политике и публичных высказываниях не проявлялись.

Троцкий считал провокационным и «сознательно двусмысленным» замечание Сталина: «мы боремся против Троцкого , Зиновьева и Каменева не потому, что они евреи, а потому, что они оппозиционеры», которое, помимо буквального смысла, напоминало о еврействе оппозиционеров. Еврейская энциклопедия приводит утверждение социал-демократа Н. В. Валентинова о том, что Рыков в разговоре ним также возмущался антисемитизмом Сталина, заявившего ему: «Мы вычистили всех жидов из Политбюро» . Бывший секретарь Сталина Б. Бажанов , бежавший затем на Запад, заявлял, что в партии Сталин имел репутацию антисемита еще со времен Гражданской войны (его борьба с Троцким и его сотрудниками-евреями во время «военной оппозиции»). Бажанов описывает, как в его присутствии Сталин выразился об одном из руководителей комсомола: «Что этот паршивый жидёнок себе воображает!»

Сталина обвиняет в скрытом антисемитизме также Н. С. Хрущев , который в своих воспоминаниях пишет: «когда в своем кругу ему приходилось говорить о каком-то еврее, он всегда разговаривал с подчеркнуто утрированным произношением. Так в быту выражаются несознательные, отсталые люди, которые с презрением относятся к евреям и нарочно коверкают русский язык, выпячивая еврейское произношение или какие-то отрицательные черты». Когда возникла проблема протестных выступлений («волынки») на одном из московских заводов, инициативу которых приписывали евреям, Сталин заявил ему: «надо организовать здоровых рабочих, и пусть они, взяв дубинки в руки, побьют этих евреев»

В 1941 г. во время переговоров с польскими представителями (премьером B.Сикорским и генералом В.Андерсом) Сталин выразил полную солидарность с антисемитской позицией поляков, дважды подчеркнув: «евреи - плохие солдаты»

Об антисемитизме отца сообщает также Светлана Аллилуева , связывая его происхождение с временами борьбы против оппозиции. Она вспоминает, как отец ей говорил: «Сионизмом заражено все старшее поколение, а они и молодежь учат... сионисты подбросили тебе твоего муженька» (в мае 1947 г. Светлана Сталина по настоянию отца развелась с мужем, евреем Г. Морозовым).

Публичная позиция

Публично Сталин, в полном соответствии с марксистской теорией, критиковал сионизм (критике еврейского национализма в двух ипостасях: сионистской и бундовской, посвящена значительная часть его книги «Марксизм и национальный вопрос»), и делал заявления, направленные против антисемитизма, который называл «наиболее опасным пережитком каннибализма» и «громоотводом, выводящим капитализм из-под удара трудящихся».

В качестве народного комиссара по делам национальностей Сталин поощрял еврейскую культуру - в частности, не поддержал требования Евсекции закрыть в Москве ивритский театр «Хабима» .

Начало государственного антисемитизма в СССР

Антисемитизм во внутрипартийной борьбе

Впервые Сталин использует антисемитизм в политических целях в ходе борьбы с троцкистско-зиновьевской оппозицией . Среди репрессированных в - гг. было значительное количество евреев, но нет прямых свидетельств тому, что в это время в ходе репрессий в отношении евреев делались какие-то национальные предпочтения. Однако, Троцкий заявил об антисемитской подоплеке Московских процессов, обратив внимание как на большой процент евреев среди подсудимых, так и тот факт, что в прессе, кроме партийных псевдонимов, раскрывались и «истинные» еврейские фамилии подсудимых. Как полагают некоторые исследователи, именно для парирования этих обвинений в конце 1936 г. в СССР было опубликовано данное за 5 лет до того интервью Сталина Еврейскому телеграфному агентству, с высказываниями о «пережитке каннибализма» и пр. . К концу 1930-х гг. в ближайшем окружении Сталина осталось лишь два еврея: Л. М. Каганович и Лев Мехлис .

Тем не менее, историк Геннадий Костырченко в книге «Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм» полагает, что до конца 1930-х годов никакой политики антисемитизма власть не проводила: еврейская культура и национализм подавлялись равно со всеми прочими национальными культурами и движениями, а процент среди репрессированных в процессах 1937-1938 года был не выше, чем среди других национальностей.

Первые признаки государственного антисемитизма

После подписания договора с Германией, Сталин запретил любые упоминания об антисемитизме нацистов и преследованиях евреев в Германии. Вернувшийся из Москвы Риббентроп докладывал Гитлеру , что Сталин высказал в разговорах с ним решимость покончить с «еврейским засильем», прежде всего среди интеллигенции. Евреи-беженцы из оккупированных Германией польских земель и эмигранты из Германии были выданы Гитлеру . Предложение немцев о переселении немецких евреев в Биробиджан и на Украину было отвергнуто в феврале 1940 г.

Развитие антисемитизма во время и после Отечественной войны

Антисемитизм во время Отечественной Войны

Дело Аллилуевых и убийство Михоэлса

Из сталинских антиеврейских акций наиболее известен расстрел Еврейского Антифашистского комитета . Уже в июне 1946 начальник Совинформбюро Лозовский , которому подчинялся ЕАК, был обвинён комиссией ЦК в «недопустимой концентрации евреев» в Совинформбюро. В конце Сталин принял решение о роспуске ЕАК и массовых арестах среди еврейской культурно-политической элиты. Зная о усиливающемся антисемитизме Сталина и его ненависти к родственникам покончившей с собой жены Надежды Аллилуевой , министр ГБ В. Абакумов составил сценарий американо-сионистского заговора, якобы направленного против самого Сталина и его семьи. Главной заговора был объявлен И. Гольдштейн, знакомый семьи Аллилуевых.

Годовщина восстания в Варшавском гетто

10 апреля 1948 года было принято Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) об отклонении предложения Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР о выезде в Польшу делегации еврейских религиозных общин Москвы и Киева для участия в траурном собрании по случаю пятилетней годовщины восстания в Варшавском гетто .

Создание Израиля

Дальнейшее развитие антисемитской кампании на время приостановилось в связи с событиями на Ближнем Востоке (борьба за создание Государства Израиль). СССР активно поддерживал идею раздела Палестины , надеясь найти в лице Израиля активного советского сателлита в регионе. СССР оказался одним из первых государств, признавших Израиль; огромную роль в ходе Войны за независимость Израиля сыграло чешское и немецкое оружие, поставленное Чехословакией с санкции Сталина.

Однако быстро выяснилось, что Израиль не намерен идти в фарватере советской политики, стремясь лавировать между СССР и США . В то же время Война за независимость вызвала всплеск произраильских настроений среди советских евреев. Это послужило фактором, вызвавшим новый виток политики государственного антисемитизма. Существуют предположения, что непосредственным толчком явился демонстративный энтузиазм, с которым советские евреи принимали в начале октября 1948 г. посла Израиля Голду Меир .

Разгром Еврейского Антифашистского Комитета и «борьба с космополитизмом»

С апреля 1949 г. публичная газетная кампания против евреев была смягчена, а некоторые наиболее активные антисемитские публицисты даже сняты со своих постов. Но чистка евреев при этом усилилась. Так, из редакции Газеты «Труд» было уволено 40 евреев, из ТАСС - 60. Была проведена чистка среди руководства Еврейской автономной области, обвиненного в «национализме».

Сталин и «дело врачей»

Пиком послевоенного антисемитизма стало «Дело врачей ». Дело это было инспирировано лично Сталиным, который держал его под личным контролем и ежедневно читал протоколы допросов. Он угрожал новому министру госбезопасности С. Игнатьеву, что если тот «не вскроет террористов, американских агентов среди врачей», то он будет арестован, как его предшественник Абакумов: «Мы вас разгоним, как баранов». В октябре г. И. Сталин разрешил применять к арестованным врачам меры физического воздействия (то есть пытки). Сталин требовал от МГБ максимальной разработки версии о сионистском характере заговора и о связях заговорщиков с английской и американской разведкой через «Джойнт » (сионистская благотворительная организация). 1 декабря г. Сталин заявил (в записи члена Президиума ЦК В. А. Малышева): «Любой еврей-националист - это агент америк<анской> разведки. Евреи-нац<ионали>сты считают, что их нацию спасли США… Среди врачей много евреев-националистов».

Широкомасштабная пропагандистская кампания, связанная с «делом врачей», стартовала 13 января г. с публикацией сообщения ТАСС «Арест группы врачей-вредителей». В отличие от предыдущей кампании против «космополитов», в которой евреи как правило скорее подразумевались, чем назывались прямо, теперь пропаганда прямо указывала на евреев. 8 февраля в «Правде» был опубликован установочный фельетон «Простаки и проходимцы», где евреи изображались в виде мошенников. Вслед за ним, советскую прессу захлестнула волна фельетонов, посвященных разоблачению истинных или мнимых темных дел лиц с еврейскими именами, отчествами и фамилиями . Самым «знаменитым» и среди них стал фельетон Василия Ардаматского «Пиня из Жмеринки», опубликованный в журнале «Крокодил » 20 марта г .

К марту 1953 г. стали курсировать упорные слухи о готовящейся депортации евреев на Дальний Восток.

Смерть Сталина и последовавшая немедленно затем реабилитация «врачей-убийц» положила конец этой кампании.

После смерти Сталина

Ряд последующих кампаний государственного антисемитизма был в основном связан с ближневосточной политикой СССР, направленной на поддержку арабских стран против Израиля. Это проявилось в